Российское общество исследователей религии

М.И. Одинцов

 

Религия и права человека

Отечественные религиоведы интенсивно переосмысливают свой категориальный аппарат. Эта работа над уточнением и обогащением понятий и терминов совершенно необходима для окончательного преодоления господствовавших не так давно политико-идеологических установок и схем, для действительно объективного и более углубленного изучения, как самой религии, так и места и роли ее в общественной жизни.

В этом зале, как и в многочисленных статьях, при обращении к проблемам, связанным с деятельностью религиозных объединений и реализацией свободы совести, часто используются термины — "вероисповедная политика", "религиозная политика", "церковная политика". В определенной мере они являются синонимами. Однако обязательно следует помнить, что они не вбирают в себя всю гамму отношений государства к данной проблематике. Ими характеризуется только та часть политики государства, которая направлена непосредственно на действующие религиозные организации, объединяющие в своих рядах верующих граждан. За рамками такой политики остаются, во-первых, граждане, не исповедующие какой-либо религии, относящие себя к атеистам, агностикам, свободомыслящим, не определившиеся в своем мировоззренческом выборе; а во-вторых, общественные объединения, созданные на основе иных (нерелигиозных) мировоззренческих интересов и убеждений своих членов.

В связи со сказанными, процитирую статью 28 Конституции РФ, гласящей: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними».

Таким образом, если мы хотим выделить в многообразии направлений внутренней политики государства по отношению к гражданскому обществу тот аспект, что связан с обеспечением плюрализма мировоззрений, идей, убеждений человека, то ему более всего подходит определение – государственная политика в сфере свободы совести.

Можно говорить о трех ее векторах: первый — направлен к человеку, гражданину, носителю и субъекту неотъемлемого права на свободный мировоззренческий выбор. Он, в свою очередь, может быть трояким: «отношу себя к верующим», «отношу себя к неверующим», «не определился». И каждую из этих мировоззренческих позиций государство признает, соблюдает и защищает всеми законными средствами.

Второй вектор направлен по отношению к объединениям, создаваемым гражданами на базе общих для них мировоззренческих интересов. Если говорить о местных религиозных объединениях, создающихся верующими, как правило, по месту их проживания и жизнедеятельности, то они, в соответствии с нашим законодательством, равны перед законом. Не может быть граждан «традиционных» и «нетрадиционных», обладающих всеми правами и ограниченными в них в зависимости от отношения к религии. Все мы с вами равноправны, а потому и создаваемые нами религиозные объединения равноправны перед законом. Понятно, что также не допустимо какое-либо государственное «преследование» научных сообществ и объединений, призванных к исследованию проблем истории и современного состояния религий или позиционирующих себя как атеистические объединения.

Третий вектор в государственной политике в сфере свободы совести — это отношение государства к религиозным объединениям как к социальным институтам, которые возникли не сегодня, не вчера, а существуют века, тысячелетия независимо от нас, сегодняшних жителей Земли. Сменяются поколения, а эти социальные институты продолжают существовать. Они столь значимы в жизни разных стран, что пронизывают и культурную, и религиозную, и общественную, и экономическую жизнь народов. Поэтому именно на этом уровне мы можем продуктивно рассуждать о том, как государство должно относиться к тем или иным религиозным объединениям как к социальным институтам («церквам», по религиоведческой терминологии). Эти отношения и взаимоотношения должны именоваться как «государственно-церковные отношения» (государственно-конфессиональные, что одно и тоже), т.е. отношения субъектов. Правда, и здесь не следует впадать в крайность, говорить о равноправии этих субъектов. Это не так. Государство представляет интересы всех граждан, независимо от их отношения к религии, а религиозные организации, как субъекты – исключительно интересы своих членов. О равенстве этих субъектов мы можем говорить тогда, когда речь идет о совместной реализации ими в рамках гражданского общества общего социального проекта.

Для каждого из трех описанных векторов политики государства в сфере свободы совести свойственна собственная правовая база. Личные права человека и гражданина зафиксированы и определены, прежде всего, в Конституции РФ. Действующий на сегодня федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» фактически в своей основе касается местных религиозных объединений – порядка их образования, предоставляемых им прав, направления деятельности и ответственности. Что же до государственно-церковных отношений, то, как мне представляется, они не имеют должной правовой основы. Хотя жизнь показывает, что это жизненно необходимо и для государства и для церквей. Думается, что об этом свидетельствует и острая дискуссия о т.н. традиционных и нетрадиционных религиозных организациях, о необходимости первым предоставить более широкие права, полномочия, возможности в жизни общества.

На мой взгляд, решаться этот вопрос должен не тем, чтобы принимать некий законодательный акт о «традиционных религиях», а особыми договорами (соглашениями) между государством, как таковым, и церквами (социальными субъектами). Государство может делегировать полномочия для выработки, подписания и последующего контроля за реализацией договоренностей особому полномочному органу. Со стороны же церквей они могут подписываться религиозными лидерами, возглавляющими те или иные церкви. В этих нормативных актах возможно конкретно прописать: кто и на что имеет то или иное право. И всем гражданам, и всем другим религиозным объединениям будет понятно, почему государство исходит в своей политике, в своей деятельности именно из таких постулатов. Уверяю вас, что не будет никаких обид. Личный опыт взаимоотношений с различными религиозными объединениями уверенно позволяет мне это утверждать.

Мир, в котором пребывает религия как совокупность религиозных объединений, постоянно изменяется, меняется и характер взаимоотношений между государством и религиозными объединениями. Как правило, общественное сознание, особенно на обыденном уровне, не поспевает за этими переменами, подчас оно все еще живет идеологемами прошлого. К примеру, применительно к проблемам, о которых мы сейчас размышляем, нередко можно слышать: давайте вернемся к православно-христианскому (клерикальному) государству и свойственным ему отношениям с различными религиозными объединениями. Но нельзя в одну и ту же реку войти дважды. Тем более, если помнить, что в нашей российской истории закономерный разрыв между клерикальным и светским государством уже свершился, и произошло это в феврале 1917 года. Возврат к прошлому не возможен, ибо конфессиональное государство это надстройка, которая зиждется на вполне конкретных социально-экономических и политических основаниях. Призывать к их возвращению, к разрушению светского государства — значит призывать к новым революциям, к конфликтам между гражданами, имеющими весьма различное отношение к религиям, между регионами России, существенно отличающимися по своей конфессиональной структуре.

Безусловно, прошлое мы должны знать, изучать и помнить. Это наше прошлое, прошлое нашей страны, наших предков. Из него необходимо извлекать уроки. Но призывы вернуться туда — деструктивны, поскольку в прошлом, наряду с ценнейшими достижениями, были и такие трагические реалии, которые не должны повториться. Это касается и жесткой вероисповедной политики, которая характерна была для России на протяжении многих столетий, политики с преследованием инаковерия и инакомыслия, нетерпимостью к атеизму и атеистам.

Путь России к светскому государству был столь тяжел и трагичен, что предавать это забвению ни в коей мере нельзя. В какой-то мере, осознание тяжести пройденного нашим народом пути должно останавливать всякого, кто в очередной раз хотел бы спровоцировать безумный эксперимент – заставить время повернуть вспять и от светского государства идти к государству конфессиональному.

Размышляя об актуальных проблемах российской государственной политики в сфере свободы совести, мы должны сопрягать познание собственного прошлого с осмыслением опыта мирового. Абсолютное большинство передовых демократических государств Старого и Нового Света – это государства светские (де-юре или де-факто).

Очень часто нам предлагают в качестве образца взять политику США в вопросах свободы совести. Слов нет, в ней много полезного и поучительного для нас. Но все же нам этот опыт не подходит. Да, это светское государство, но тот его вид, который характеризуется как внеконфессиональное (аконфессиональное) государство. Для него характерна равноудаленность государства от всех без различия религиозных организаций, отсутствие какой-либо историей определяемое взаимодействие и взаимотяготение, отсутствие национальной церкви. Такая ситуация предопределена историей возникновения и формирования США.

Для России, как и для всех, к примеру, европейских стран, такой подход неприемлем. Ибо у всех у них та или иная религиозная традиция переплетена с национальной историей, является неразрывной частью культуры и, вообще, национального менталитета. Потому здесь государственная политика в сфере свободы совести строится на принципах широкого культурного сотрудничества. Приемлемость именно такой формы государственно- церковных отношений подтверждается и нашей историей XX века. Пришедшее в феврале 1917 года на смену самодержавию Временное правительство первоначально стремилось выстроить свою вероисповедную политику по образцу США, но в короткий срок убедилось, что этот путь для России тупиковый. В том числе и потому, что наряду с государством объективно существуют в обществе те самые социальные институты — религиозные организации, которые требуют к себе особого внимания и особых отношений. И их укорененность в истории страны, опора на огромные массы граждан нельзя игнорировать, так как это приведет к напряжению в государственно-церковных отношениях, и шире – во всем гражданском обществе. В значительной мере мы можем все это увидеть, если обратимся к советскому периоду нашей истории.

На мой взгляд, как человека, профессионально занимающегося историей России XX столетия, у нас есть только одна реальная возможность для достижения стабильности общества, это полагать в основу взаимоотношений государства и религиозных объединений принципы толерантного и культурного диалога и сотрудничества.

Проводя такую политику, государство направляет свое воздействие на все гражданское общество. А оно объемлет сотни тысяч зарегистрированных общественных объединений, в том числе и десятки тысяч религиозных. Порой можно слышать, что государству ради решения острых социальных проблем следует развивать отношения преимущественно с религиозными организациями, да и то не со всеми, а лишь с избранными. Надежда, что такой подход «решит все проблемы», на мой взгляд, призрачна. Государство не может выделять из многообразия вероисповеданий какое-то одно, только с ним и сотрудничать. В отношении межконфессиональных, межэтнических вопросов государство нацелено на все общество. Тут никто не должен обижаться, потому что государство, как институт власти, служит всем своим гражданам. Я хотел бы подчеркнуть именно это слово "всем". Не "большинству", но всем. А раз так, то любой: маленький или большой культ, маленькая или большая церковь — это организации, состоящие из равноправных граждан. Их права, как и права неверующих граждан, — одинаково защищаемы государством. Таков смысл нашей Конституции, нашего законодательства. Таково правильное понимание принципа свободы совести.

Есть ли у нас проблемы в сфере свободы совести? Конечно, есть. Только в аппарат Уполномоченного по правам человека в РФ по этой тематике за последние четыре года поступило порядка 4,5 тысяч обращений из 60 субъектов России. 90 % из них — это коллективные обращения. Значит, за этими листочками бумаги стоят тысячи, десятки тысяч верующих граждан, представляющие все основные российские религиозные организации. А, ведь, существуют еще тысячи заявлений, с которыми граждане ежегодно обращаются в федеральные и региональные органы власти, в органы местного самоуправления, в общественные организации.

С какими проблемами чаще всего сталкиваются религиозные организации? Это: неоправданные препятствия со стороны властных структур при регистрации (перерегистрации) объединений; строительстве и ремонте молитвенных зданий; возвращении бывшей т.н. церковной собственности; неправомерные ограничения разрешенной законом благотворительной, культурно-просветительной и иной социально значимой деятельности религиозных объединений; волокита при реализации гражданами права на альтернативную гражданскую службу; публикации в СМИ, содержащие непроверенную, оскорбительную, уничижительную информацию, несущие раздор и конфликты в религиозный мир страны; нормативные правовые акты субъектов РФ, не соответствующие федеральному законодательству о свободе совести.

. Не собираюсь лукавить и утверждать, что мы всем помогаем и положительно разрешаем все жалобы. Но то, что мы стремимся это сделать в рамках закона «Об Уполномоченном по правам человека в РФ», это факт. Вы можете ознакомиться с нашими успехами в Ежегодном докладе Уполномоченного; в литературе, которая издается при его поддержке; в публикациях на страницах различных журналов, книг, сборников.

Практика показывает, что достаточно часто препятствием к положительному решению просьб верующих является т.н. человеческий фактор в обличье бюрократизма, коррупции, черствости, чванства, безразличия к нуждам человека, поселившихся в российском чиновнике. Становится по-человечески обидно. Казалось бы, в стране прошло пятнадцать лет революционных изменений, но человеку вновь и вновь приходится доказывать свои права, свои свободы. В государственном и муниципальном служащем, гражданин России зачастую не видит того, кто обязан его выслушать и помочь, кто обязан это делать по Конституции страны, по законам о государственной службе, по совести, наконец. Вместо этого — холодность и равнодушие. Как это расходится с требованиями Конституции РФ положить в основу деятельности всех органов государственной власти и местного самоуправления стремление и обязанность обеспечить в стране приоритет прав и свобод человека и гражданина.

Институт Уполномоченного по правам человека — орган государственный, но наша задача защищать права и свободы граждан, находясь между человеком и властью. Мы при этом ориентируемся на нашу Конституцию, где записано: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства». Мы прислушиваемся к тому, что говорит наш Президент. Помните, вступая в должность, он говорил: "Клянусь защищать личные: свободы и права граждан". Я обращаюсь к государственным чиновникам, муниципальным служащим, находящимся в этом зале: что нам еще нужно? Если высшее должностное лицо определяет свою позицию, давайте следовать этому, а не руководствоваться некоей мировоззренческой целесообразностью, личными симпатиями и антипатиями, представлениями о «хорошей» и «плохой» религии.

И в заключение, я хотел бы зачитать одно стихотворение, которое, как мне кажется, содержит поучительный призыв из нашего прошлого. Тем более, еще совсем недавно мы отметили 9-е Мая-День Победы, которую приближали «как могли» и многочисленные религиозные организации, миллионы верующих граждан;. и вступили в год подготовки к Шестидесятилетнему юбилею Победы советского народа в Великой Отечественной войне:

В бою за N погибли два Ивана:
Один — Иван Петров, другой — Иван Седой.
Напротив сердца маленькая рана
Для них вдруг стала общею бедой.

Их в братскую могилу положили,
Над холмиком был дан тройной салют —
Они его геройством заслужили,
И обезлюдел их приют.

А перед тем, как был салют отстрелян,
По ротам, взводам разнеслось окрест,
Что у Петрова партбилет прострелен,
А у Седого был пробит нательный крест.

Только во взаимопонимании и в гражданском сотрудничестве верующих и неверующих сограждан можно выйти из трудного социального кризиса нашего Отечества, обеспечить его духовное возрождение и восхождение России к действительно демократическому, гражданскому обществу.

Благодарю за внимание.