Чумаченко Т.А.

(Челябинск)

Совет по делам Русской православной церкви при СНК (СМ) СССР в 1943–1947 гг.: особенности формирования и деятельности аппарата

В январе 1918 года новое, большевистское правительство официально сфор-мулировало свою политику по отношению к религиозным организациям в декрете «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Вскоре для власти стала очевидна необходимость создания органа, призванного пре-творить положения декрета в жизнь. Первым таким органом стал VIII отдел в структуре наркомата юстиции РСФСР (1918–1924 гг.). В дальнейшем реали-зация государственной церковной политики последовательно возлагалась на Постоянную комиссию по вопросам культов при Президиуме ВЦИК РСФСР (1929–1934 гг.), Постоянную комиссию по культовым вопросам при ВЦИК СССР (1934–1938 гг.) 1. Вопросами, связанными с деятельностью религиоз-ных организаций, занимались и в партийном аппарате (Антирелигиозная ко-миссия ЦК РКП(б)), и в силовых структурах — ГПУ, НКВД. Комиссия по культовым вопросам была упразднена в 1938 году. С этого времени решение вопросов церковно-религиозной сферы ограничивалось уровнем местных (районных, поселковых) органов власти. На государственном же уровне кон-троль за этой сферой полностью перешел к наркомату внутренних дел — в структуре его секретно-политического управления этими вопросами занимал-ся специальный отдел по борьбе с церковной и сектантской контрреволюцией. В годы Великой Отечественной войны политика советского государства в отношении религиозных организаций, и в первую очередь, в отношении Рус-ской Православной церкви, изменилась кардинальным образом. Комплекс причин (как внутри — так и внешнеполитического характера) заставил прави-тельство перейти к конструктивному диалогу с руководством РПЦ. Новое видение места и роли Православной церкви в жизни общества и государства с необходимостью поставило вопрос об образовании органа, через который Сталинское руководство могло бы реализовывать свою церковную политику.

Накануне известной встречи с тремя митрополитами в Кремле 4 сентября 1943 года, двумя часами ранее, на даче, в присутствии Л. Берии и Г. Маленкова состоялась беседа И. Сталина с полковником госбезопасности Г.Г.  Карповым. Выбор, который пал на этого человека, не был случаен. Георгий Григорьевич Карпов работал в органах внутренних дел с 1920 года, и хотя этот период его жизни до сих пор является тайной для исследователей, косвенные свидетель-ства указывают на то, что деятельность Г. Карпова в 1920-30-е годы была связана со структурами, контролирующими религиозные организации. В 1938 году Г. Карпов «за выполнение важнейших заданий правительства» был на-гражден Орденом Красной Звезды. В 1940 году Г. Карпов переведен из Ле-нинграда в Москву, в ГУГБ НКВД, где накануне войны занимал различные должности. В феврале 1941 года ему было присвоено звание майора госбезо-пасности. На момент беседы с главой советского правительства Г. Карпов воз-главлял 4-й отдел III-го, Секретно-политического Управления (СПУ) НКГБ СССР в звании полковника госбезопасности, присвоенном ему в феврале 1943 года.

Во время беседы 4 сентября Г. Карпов ответил на интересующие И. Сталина вопросы. Они касались истории РПЦ и ее современного состоя-ния, связей с заграницей, положения дел в других православных церквах. Сталина интересовали также личностные характеристики русских архиереев — митрополитов Сергия, Алексия и Николая (возраст, авторитет в Церкви, от-ношение к властям, материальные условия жизни и др.) 2. Обсуждался и во-прос о специальном органе, «который бы осуществлял связь с руководством церкви». Однако обсуждение этого вопроса было кратким, так как Сталин уже до встречи определил статус и функции будущего органа. В ответ на предло-жение Г.Г.  Карпова организовать отдел по делам культов при Верховном Со-вете Союза ССР, как это было в 20-30-е годы, И. Сталин заметил, «что речь идет об организации специального органа при Правительстве Союза… Надо организовать при Правительстве Союза, т. е. при Совнаркоме, Совет, который назовем Советом по делам Русской православной церкви; на Совет будет воз-ложено осуществление связей между Правительством Союза и патриархом; Совет самостоятельных решений не принимает, докладывает и получает ука-зания от Правительства» 3.

Вечером, уже в Кремле, в конце беседы с митрополитами, Сталин поста-вил иерархов в известность об образовании Совета и о назначении на должность его председателя Г.Г.  Карпова. Митрополиты, согласно записке Г. Карпова, «весьма благожелательно» отнеслись к этому назначению. И. Сталин, обратив-шись к Карпову, дал последние указания: «Подберите себе двух-трех помощни-ков, которые будут членами Вашего Совета, создайте аппарат. Но только помни-те, во-первых, что Вы не обер-прокурор Синода, а во-вторых, своей деятельно-стью больше подчеркивайте самостоятельность церкви» 4.

14 сентября 1943 года за подписью И. Сталина Совнарком СССР при-нял постановление «Об организации Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР». 7 октября правительство СССР своим постановлени-ем за № 1095 утвердило «Положение о Совете по делам Русской православ-ной церкви при СНК СССР». Первый пункт Положения, формулирующий основную функцию Совета, буквально повторял сталинское указание: «Совет по делам Русской православной церкви при Совнаркоме СССР осуществляет связь между Правительством СССР и патриархом Московским и всея Руси по вопросам Русской православной церкви, требующим разрешения Правитель-ства СССР» 5. Неопределенность в обозначении цели деятельности нового правительственного органа компенсировалась правами, которые получал Со-вет: «требовать (подчеркнуто мною. — Т.Ч.) от центральных и местных орга-нов предоставление необходимых сведений и материалов по вопросам, свя-занным с Русской православной церковью; образовывать комиссии для раз-борки отдельных вопросов; все центральные учреждения и ведомства СССР предварительно согласовывают с Советом по делам РПЦ проводимые ими мероприятия, связанные с вопросами, относящимися к Русской православной церкви…». На Совет по делам РПЦ возлагались задачи: предварительное рас-смотрение вопросов, касающихся Церкви, разработка проектов законодатель-ных актов и постановлений, «своевременное информирование» правительства о положении РПЦ в стране, общий учет церквей и составление статистиче-ских сводок 6.

Место Совета по делам РПЦ в системе государственных учреждений и его статус были определены Государственной штатной комиссией при СНК СССР от 23 ноября 1943 года — Совет был зарегистрирован как учреждение системы ве-домства СНК и подчиненное непосредственно правительству СССР 7.

Для Совета по делам Русской православной церкви было подобрано здание — двухэтажный особняк по улице Кропоткина, 20. По распоряжению В.М.  Молотова помещения особняка были освобождены в двухдневный срок (первый этаж был занят под жилые квартиры, на втором этаже располагались парткабинет и библиотека Фрунзенского РК ВКП(б)). В конце сентября 1943 года аппарат нового органа начал свою работу. Первоначально он вклю-чал в себя должности заместителя председателя, помощника председателя, ответственного секретаря, референта, группу инспекторов из 4-х человек и обслуживающий персонал.

Руководство Совета по делам РПЦ — или «члены Совета» — представля-ли председатель, его заместитель, два члена и ответственный секретарь. Кан-дидаты на эти должности утверждались Совнаркомом СССР. Кроме того, должности председателя Совета и его заместителя вошли в список номенкла-турных должностей — утверждение на них проходило на Секретариате ЦК ВКП(б). Г.Г.  Карпов, назначенный на должность председателя Совета, сохра-нил, по рекомендации В.М.  Молотова, и пост начальника Отдела в структуре НКГБ. В беседе с Карповым 13 октября 1943 г. он заявил: «Если ваше долж-ностное положение в НКГБ не публикуется в газетах и не придано официаль-ной гласности, то я считаю возможным совмещение, но решим это позднее» 8. Совмещение должностей продолжалось до марта 1955 года, плоть до уволь-нения Г. Карпова из КГБ СССР. Его заместитель и помощник также были людьми из наркомата госбезопасности. Заместителем председателя Совета был назначен майор госбезопасности К.А.  Зайцев. Его кандидатура была оп-ределена самим Карповым. Им же на должность помощника председателя был рекомендован майор НКГБ Н.И.  Блинов. Остальной штат формировал Отдел кадров Управления делами СНК. Однако штат нового органа формиро-вался с трудом — на работу в Совет по делам РПЦ, по словам самого Карпова, шли неохотно. Председатель попросил вмешаться В.М.  Молотова. Позвонив управляющему делами СНК Я. Чадаеву, В.М.  Молотов распорядился помочь Совету во всех отношениях и указал при этом: «…весь личный состав нужно поставить в привилегированное положение. Выдайте соответствующие пайки для сотрудников аппарата» 9. В результате руководящий состав Совета полу-чил право пользоваться услугами Кремлевской столовой и 4-го Управления Минздрава СССР, членам Совета были повышены должностные оклады и назначены персональные надбавки (председателю Совета к должностному окладу в 2500 рублей полагалась персональная надбавка в 1400 рублей; его заместителю — к окладу в 2 тыс. рублей надбавка была определена в сумме 850 рублей 10), всем сотрудникам Совета по делам РПЦ давались отсрочки по мобилизации в действующую армию. Всего Штатная комиссия при СНК СССР утвердила штатное расписание Совета и на 1943 г., и на 1944 г. на 41 человек. Однако в 1943 году удалось укомплектовать штат лишь в составе 25 человек, а в 1944 году — в составе 27 человек. Кадровая проблема была ре-шена лишь к 1945 году 11.

Формировалась внутренняя структура Совета. В январе 1944 года в ви-де инструкции было оформлено распределение обязанностей между членами Совета и между сотрудниками аппарата. В круг обязанностей членов Совета входили: организация деятельности уполномоченных через работу инспек-торской группы Совета, контроль за патриотической работой Русской право-славной церкви, контроль издательской деятельности Синода, а также дея-тельности духовных учебных заведений, организация персонального учета епископата РПЦ. Среди остальных работников Совета обязанности распреде-лялись следующим образом: помощник председателя вел секретное делопро-изводство; референт при зампреде готовил обзоры о деятельности и положе-нии церкви, вел учет духовных учебных заведений, а также персональный учет епископата; юрисконсульт Совета готовил проекты законодательных актов, постановлений, распоряжений, касающихся деятельности религиозных организаций, давал справки по возникающим в процессе работы вопросам; инспекторы Совета должны были организовывать работу уполномоченных на местах, составлять статистические сводки, вести учет церквей и молитвенных домов 12.

В первые месяцы своего существования Совет пережил все трудности, характерные для становления вновь образуемого органа. Мешало отсутствие элементарной мелочи: клея, бумаги, конвертов, канцелярских папок. Пробле-ма обеспеченностью Совета папками была актуальной даже в конце 1945 го-да.  Тогда на совещании у председателя Совета старший инспектор В. Спиридонов отмечал, что примерно 300(!) дел на открытие церквей не оформлены из-за отсутствия канцелярских папок. Организации четкой работы аппарата мешало и отнимало много времени выполнение требований обяза-тельной секретности делопроизводства; инспекторы Совета жаловались на частое перераспределение курируемых областей, «стихийность» командиро-вок на места, часто вне плана, по личному указанию председателя; дезоргани-зовывала работу аппарата и «авральность» некоторых мероприятий (напри-мер, в январе-феврале 1945 года весь коллектив был занят подготовкой Поме-стного Собора РПЦ).

Однако главная сложность первых лет работы заключалась в другом — сотрудники Совета по делам РПЦ, в большинстве своем бывшие работники госаппарата, не обладали опытом работы, да и знаниями, необходимыми в такой специфической сфере деятельности, как отношения с религиозными организациями в условиях новой церковной политики. Для большинства со-трудников Совета по делам РПЦ такая сфера деятельности, как государствен-но-церковные отношения, причем на основе новой для советского чиновника политике сотрудничества с Церковью, — была совершенно незнакома. Да и по уровню образования руководство Совета значительно уступало церковным руководителям. Из членов Совета лишь заведующий отделом по делам Цен-трального управления церкви Г.Т.  Уткин имел высшее образование. Из числа остальных работников Совета высшее образование имели переводчик, ответ-ственный секретарь К.Г.  Анисимова (историческое) и юрисконсульт И.В.  По-кровский (юридическое) 13.

Необходимый опыт приобретался в процессе непосредственной рабо-ты. Ошибки, просчеты заставляли искать новые формы и более эффективные методы организации деятельности. Происходил и постепенный отсев сотруд-ников, привлекались новые люди. Так, в марте 1945 года К.А.  Зайцев был ос-вобожден от должности заместителя председателя Совета. На его место по ре-комендации Карпова был утвержден С.К.  Белышев, подполковник госбезо-пасности 14; в октябре 1946 г. на должность ответственного секретаря вместо ушедшей К.Г.  Анисимовой был утвержден Барашков П.И.  Не один раз пере-сматривалась и структура Совета. В январе 1945 года было принято решение о создании двух отделов: инспекторского и по делам центрального управле-ния РПЦ. В конце этого года вопрос о структуре аппарата обсуждался вновь. Совет принял решение о необходимости организации секретной части, со-трудники которой были бы ответственны за прием, регистрацию и хранение секретной документации; для более четкой организации учета церквей и мо-литвенных домов вводилась новая должность — статист. Тогда же Совет при-нял решение об увеличении штата. В начале 1946 г. Г.Г.  Карпов представил эти предложения в правительство. В докладной записке на имя В.М.  Моло-това Карпов указывал, что «штат Совета, утвержденный в 1943 году, не соот-ветствует увеличившемуся объему работы и в настоящее время требует неко-торых структурных изменений и незначительного увеличения штата» 15.

Новая структура и штаты Совета были утверждены специальным Рас-поряжением СНК СССР от 7.02.1946 г. за № 1506 «Об утверждении структу-ры, штата и должностных окладов работников Совета по делам РПЦ при СНК СССР». Согласно распоряжению, центральный аппарат Совета по делам РПЦ включал следующие подразделения: собственно Совет, Инспекторский отдел, Отдел по делам Центрального управления Церкви, Юридический отдел, спец-часть, экспедиция, машбюро, хозяйственная часть, бухгалтерия, гараж. Штат Совета в 1946 году составляли 32 оперативных сотрудника и 21 сотрудник хозяйственной части 16. Число штатных единиц в дальнейшем менялось, что же касается структуры Совета, то она в целом сохранилась до 1965 года, то есть до конца существования самого Совета по делам РПЦ. В 1946 и 1947 го-дах, согласно Распоряжениям СМ СССР, члены Совета — Г.Г.  Карпов, С.К.  Бе-лышев и Н.И.  Блинов — получали дополнительно к должностным персональ-ные оклады — 3900, 2850 и 2000 рублей соответственно 17.

С конца 1946 года руководство Совета, ссылаясь на все больший объем работы по международной деятельности РПЦ, неоднократно ставило вопрос об образовании специального отдела — «Заграничной деятельности церкви». В июле 1947 года на своем заседании Совет даже утвердил «Положение» об этом отделе. Но правительство не пошло на новые структурные изменения. Однако характерно, что в рабочих документах Совета - протоколах, совеща-ниях, заседаниях партийной и профсоюзной организаций и др. — Отдел по делам центрального управления церкви так и назывался — «Иностранный», или «заграничный» отдел. Вероятно, дело не только в длинном и неблаго-звучном названии (да и такого управления, собственно, у Церкви не было), но и в том, какое место в работе этого отдела занимали вопросы международной деятельности Московской патриархии.

Значение, которое советское правительство придавало деятельности Русской православной церкви, — в первую очередь, ее роли в планах послево-енного переустройства мира, обусловило и место Совета по делам РПЦ в ие-рархии советских учреждений заключительного периода войны и первых по-слевоенных лет. Деятельность Совета со стороны правительства курировал заместитель председателя Совнаркома В.М.  Молотов, который в 40-е годы одно-временно занимал и пост наркома иностранных дел. Во время приема Г. Карпова 13 октября 1943 года В.М.  Молотов, в ответ на вопрос, в чей адрес направлять отчеты и доклады, дал Карпову следующие «указания»: «…информационные письма посылать на имя товарища Сталина и его, если же письма не особенно принципиальные, то только на его имя, а все доклады делать лично ему» 18. С помощью В. Молотова решались и многие организационные проблемы Сове-та, связанные, например, с ремонтом помещений, выделением машин для ру-ководства Совета и средств на «ценные подарки и приемы».

В первые три года приемы председателя Совета по делам РПЦ в прави-тельстве были довольно частыми — Карпов регулярно составлял перечень во-просов, которые было необходимо обсудить. Кроме того, из Совнаркома в любой момент могли позвонить по телефону правительственной связи, уста-новленному у председателя Совета. Дежурный секретарь, согласно должност-ной инструкции, «в случае вызова руководства Совета правительственными органами и ЦК ВКП(б)» должна была «немедленно информировать об этом» или по телефону, или послать дежурного швейцара 19. Приближенность к пер-вым лицам государства позволило новому органу и людям, его возглавляв-шим, не только сразу же занять высокую ступень в номенклатурной Табели о рангах того времени, но и оперативно решать задачи, которые были возложе-ны на них.

Одновременно с решением проблем организации деятельности цен-трального аппарата Г. Карповым и другими членами Совета предпринимались активные усилия по формированию аппарата на местах — уполномоченных Совета по делам РПЦ при СНК СССР. «Положение о Совете по делам РПЦ…» от 7 октября 1943 года возлагало на него и «наблюдение за правильным и свое-временным проведением в жизнь на всей территории СССР законов и постанов-лений правительства, относящихся к Русской православной церкви». Для этой цели создавался аппарат уполномоченных Совета на местах.

Новая должность вводилась при СНК союзных и автономных респуб-лик, обл(край)исполкомах. В первую очередь уполномоченные должны были назначаться в областях, освобожденных от гитлеровской оккупации, и там, где есть действующие церкви.

Вопрос формирования кадров уполномоченных обсуждался на высшем уровне. После приема у заместителя СНК СССР 13 октября 1943 г. Г.Г.  Кар-пов записал: «т. Молотов считает, что в освобожденных областях необходимо назначать уполномоченных из чекистов. Вопросом подбора уполномоченных должны заниматься областные комитеты ВКП(б)» 20. Этим решением, с одной стороны, сразу же была заложена двойственность и противоречивость право-вого статуса уполномоченных, а с другой, Совет как центральный орган не получал возможность влиять на кадровый состав этого института. К тому же, хотя по заработной плате и «другим видам довольствия» должность уполно-моченного приравнивалась к должностям начальника Управлений СНК рес-публик и заведующего отделом обл(край)исполкомов, финансирование долж-но было осуществляться из местного бюджета.

Особым постановлением Комиссии по освобождению и отсрочкам от призыва по мобилизации при СНК СССР уполномоченным давались отсрочки по мобилизации 21.

Работа по комплектованию штата уполномоченных началась сразу по-сле образования Совета: 18 декабря 1943 г. по представлению Совета Совнар-ком принял постановление за № 1392, согласно которому в стране вводилось 89 штатных единиц на должность уполномоченного Совета по делам РПЦ при СНК СССР 22.

Однако процесс создания аппарата Совета на местах шел медленно. Об этом докладывала на заседании Совета ответственный секретарь К.Г.  Аниси-мова 28 февраля 1944 года. На это время из 89 штатных единиц было назна-чено только 43 уполномоченных, не были проведены назначения по 10 областям Белоруссии и по 20 областям Украины. Было решено послать телеграммы на места «с категорическим требованием» о назначении на долж-ность уполномоченного согласно постановлению правительства. На этом же заседании члены Совета решили, что необходимо «поставить вопрос перед Государственной Штатной Комиссией при СНК СССР об утверждении упол-номоченных в тех областях, где есть в них необходимость, но они не преду-смотрены постановлением СНК от 18.12.1943 г. (Карело-Финская АССР, Ка-бардино-Балкарская АССР, Якутия и Астраханская область)» 23.

Назначения уполномоченных в западных областях страны проводились по мере их освобождения от оккупантов, в восточных же областях комплекто-вание штата закончилось в основном к апрелю 1944 года. Максимальное чис-ло уполномоченных Совета по делам РПЦ приходится на конец 1946 года — тогда штат Совета на местах составлял 112 человек 24.

Первый вопрос, который интересовал руководство Совета, — условия работы вновь назначенного уполномоченного. Вероятно, повышенный инте-рес к организации рабочего места уполномоченного был обусловлен характе-ром деятельности всего института — она проходила под знаком строжайшей секретности. Поэтому-то и первые отчеты инспекторов Совета по итогам их командировок на места начинались, как правило, с подробного описания ра-бочего места уполномоченного: где лежат оформленные дела на открытие церквей, где расположена картотека и т. д. Уполномоченному, согласно тре-бованиям Совета, должен был быть предоставлен отдельный кабинет для приема верующих и духовенства; рабочее место секретаря-машинистки, должность которой полагалась уполномоченному по штату, должно быть изо-лировано, в свою очередь, от кабинета уполномоченного.

Наверно, в условиях военного времени выполнить эти условия было трудно. А с образованием в мае 1944 года Совета по делам религиозных куль-тов и аппарата его уполномоченных, к организации рабочего места которых предъявлялись такие же требования, вопрос о предоставлении сразу четырех изолированных помещений становился для облисполкомов проблемой. Об этом свидетельствуют и первые отчеты уполномоченных, которые пестрят жалобами на отсутствие рабочего кабинета, мебели и пр. Так, уполномочен-ный по Калужской области Кузовков в конце 1944 года даже просил Совет освободить его от работы, так как он «не имеет ни помещения для работы, ни квартиры для жилья, которую руководство облисполкома все обещает пре-доставить». Прием духовенства и верующих Кузовков был вынужден прово-дить на улице 25. Уполномоченный по Эстонской ССР, приступивший к рабо-те в феврале 1945 года, в августе этого года еще не имел рабочего кабинета и прием духовенства вел на своей квартире 26. Даже в июле 1948 года председа-тель Совета Г. Карпов информировал правительство, что «в Бобруйской и Полоцкой областях Белорусской СССР уполномоченным до сих пор не выде-лены служебные помещения; прием посетителей, в том числе и духовенства, ведется в конторах охотничьего хозяйства» 27.

Если вопрос организации рабочего места был со временем решен, то проблема привлечения уполномоченных Совета по решению местных органов власти к работе, не имеющей отношения к их прямым обязанностям, стало для Карпова актуальной на протяжении длительного времени. Уполномочен-ные по заданию обкомов партии и облисполкомов часто посылались в дли-тельные командировки с различными целями: организация уборочной и про-ведение хлебозаготовок, вопросы ремонта тракторов и подготовки колхозов к весеннему севу и т. д.

Председатель Совета по делам РПЦ категорически возражал против та-кого отношения к уполномоченным и просил содействия правительства. По его ходатайству 29 марта 1945 года в обл(край)исполкомы и СНК республик была послана телеграмма, подписанная Молотовым. В ней неудовлетвори-тельные условия работы уполномоченных Совета по делам РПЦ характеризо-вались как «политическая недооценка роли Уполномоченных». Кроме того, в телеграмме конкретно указывалось на необходимость:

«1. Выделить для Уполномоченных соответствующие условиям их ра-боты служебные помещения (кабинет, приемная);

2. Запретить без согласования с Советом перевод Уполномоченных на другую работу, а также посылку их в длительные командировки, не относя-щиеся к их служебным обязанностям;

3. Обеспечить Уполномоченных в области промышленного и продо-вольственного снабжения наравне с заведующими отделами обл(край)испол-кома, а в республиках наравне с Начальниками Управления СНК;

4. Административно-хозяйственные расходы по содержанию аппарата Уполномоченных отнести на счет смет обл(край)исполкомов и Управлений делами СНК республик;

5. Руководство работой Уполномоченных осуществлять лично предсе-дателям обл(край)исполкомов или же их первым заместителям.

Зам. Председателя СНК СССР В. Молотов« 28.

О реакции представителей местной власти на содержание телеграммы можно судить по следующему примеру: когда уполномоченный по Кирово-градской области Романов при очередном направлении в командировку на-помнил о телеграмме Молотова, председатель облисполкома Ищенко заявил: «Телеграммы телеграммами, а в командировки ездить ты будешь, за это время церкви и попы никуда не денутся» 29.

Послевоенная разруха, необходимость и сложность восстановления на-родного хозяйства заставляла местные органы власти отдавать предпочтение решению тех проблем, спрос и ответственность за выполнение которых были гораздо серьезнее. Видимо, в силу этих причин телеграммы даже за подписью заместителя главы правительства часто игнорировались. Несколько раз пред-седатель Совета по делам РПЦ Г.Г.  Карпов и председатель Совета по делам религиозных культов И.В.  Полянский просили вмешаться в эту проблему и правительство, и ЦК партии. Однако на протяжении 40-х годов положение не менялось. Только в 1947 году 70 уполномоченных Совета по делам РПЦ из 104-х по заданию обкомов партии и облисполкомов выезжали в районы об-ласти в длительные командировки, не связанные с их должностными обязан-ностями: уполномоченный по Львовской области — 201 день в течение года находился в командировках; по Калужской области — 130 дней; Брянской об-ласти — 212 дней; по Тамбовской области — 129 дней; по Татарской АССР — 101 день и т. д. 30. Продолжительные выезды уполномоченных и, как следст-вие, отсутствие приема, накопление нерешенных вопросов, связанных с дея-тельностью религиозных организаций, с открытием церквей, вызывали недо-вольство священнослужителей и верующих. Это питало настроения недове-рия с их стороны к новому аппарату, неверия в возможность стабильных и долговременных отношений между церковью и государством.

Что касается вопроса материального обеспечения уполномоченных, то на протяжении 40 -х годов Карпов в своих докладных записках в правитель-ство постоянно отмечал значительные «ущемления» последних «в материаль-ном плане» по сравнению с другими работниками областного аппарата, что, как справедливо отмечал председатель Совета, «не способствовало увеличе-нию числа желающих занять эту должность». Письма и телеграммы от имени Совета на места с требованием выполнять соответствующие статьи «Положе-ния о Совете по делам РПЦ» были постоянными, но все же во многих облас-тях дополнительные выплаты уполномоченным были нерегулярными, а за пределами РСФСР, например, на Украине и в Белоруссии, — выплаты по так на-зываемому «соцбыту» и «другим видам довольствия» не выдавались вообще.

В период становления своего аппарата Г. Карпов часто критиковал об-ластные комитеты партии за формальный подход к подбору и назначению кандидатов на должность уполномоченного Совета. Формализм, по мнению Карпова, проявлялся в том, что люди, которые не могли использоваться на другой, более ответственной, с точки зрения обкомов, работе, назначались на должность уполномоченного: больные, неграмотные, старики. «По состоянию здоровья, — отмечал Карпов в докладной записке в правительство в декабре 1946 года, — 20 человек либо инвалиды, либо тяжелобольные (туберкулез, язва желудка, припадки и т. д.). От таких уполномоченных едва ли можно ожидать эффективных результатов работы и подвижности» 31.

По состоянию на 1 января 1947 года из 106 человек аппарата уполно-моченных в возрасте более старше 50-ти лет было 50 человек; до 50 лет — 42; до 40 лет — 13; до 30 лет — 1 32.

Не удовлетворял руководство Совета и уровень образования уполно-моченных. На 15 июля 1948 г. имели образование: высшее — 18 человек; не-оконченное высшее — 11; среднее — 24; неполное среднее — 26; низшее — 23 человека 33.

Но не уровень образования вызывал обеспокоенность руководства Со-вета. В те годы, особенно в условиях военного времени, не это было опреде-ляющим в решении кадровых вопросов. Больше ценились ответственность, инициативность, готовность и способность выполнить порученную работу. Но помимо этих качеств работа с такой социальной группой населения, как верующие, духовенство, требовала и другого - понимания специфики отно-шений, проявления такта, терпимости, уважения к людям, придерживающим-ся иного мировоззрения. Проявления именно этих качеств требовал характер новых взаимоотношений между государственными органами и религиозными организациями. Однако вместе с первыми заявлениями об открытии церквей в адрес Совета по делам РПЦ и в адрес Московской патриархии стали посту-пать жалобы на грубое, бестактное обращение некоторых уполномоченных к верующим, духовенству («обратишься к уполномоченному по поводу неза-конного закрытия молитвенного дома — он три закроет»), на использование уполномоченными административных методов давления («разрешу — пошлете священника на приход, не разрешу — не пошлете»). А конфликт между экзар-хом Украины митрополитом Киевским и Галицким Иоанном и уполномочен-ными Совета по УССР И. Ходченко потребовал вмешательства председателя Совета по делам РПЦ. Причем, в сложившейся ситуации Г.Г.  Карпов занял однозначную позицию В письме ЦК ВКП(б)У от 24 апреля 1945 года на имя его первого секретаря Н.С.  Хрущева и в СНК УССР на имя Л.Р.  Корниеца Карпов привел факты бестактного обращения И. Ходченко с митрополитом, диктата при обсуждении различных вопросов, в том числе расстановки кадров духовенства на Украине, пренебрежительного отношения уполномоченного к проблемам, поднимаемым митрополитом. Председатель Совета оценил дейст-вия уполномоченного Ходченко как «совершенно недопустимые, явно проти-воречащие установкам, которые даны от правительства». Карпов просил при-нять меры, а со своей стороны предлагал «немедленно освободить тов. Ход-ченко от обязанностей Уполномоченного Совета по делам РПЦ при СНК УССР и решением Секретариата ЦК КП(б) Украины утвердить другую кан-дидатуру». Карпов заметил также, что «желателен прием председателем СНК Украины экзарха Украины митрополита Иоанна с публикацией об этом в рес-публиканской печати, что будет расценено положительно в обстановке сего-дняшнего дня» 34. Видимо, информация Карпова была принята только к све-дению, — И. Ходченко исполнял обязанности уполномоченного еще на протя-жении пяти лет и, как свидетельствуют архивные документы, компромиссная основа для его взаимоотношений с митрополитом была найдена.

Диктат, грубость, пренебрежение к вопросам, поднимаемым религиоз-ными организациями, — все это было следствием мировоззренческой позиции многих уполномоченных, сформировавшейся в предыдущие десятилетия, ре-зультатом того, что нормы взаимоотношений с духовенством и верующими, характерные для 30-х годов, были перенесены ими в ситуацию 40 х гг. В большинстве случаев на должность уполномоченных назначались люди, заре-комендовавшие себя в прошлом в качестве активных борцов с «религиозным мракобесием». Типичной для многих являлась оценка уполномоченного по Краснодарскому краю Тиунова, которую дал инспектор Совета Н. Митин в докладной записке на имя председателя Совета «О результатах командировки в Краснодарский край»: «…Уполномоченный т. Тиунов в последние годы нахо-дился на антирелигиозной пропагандистской работе, выступал с докладами на собраниях партактивов, в коллективах и т. д…. Трудящиеся знают тов. Тиунова как активного пропагандиста-антирелигиозника… Действующие законоположе-ния о церкви и данные мною разъяснения о порядке их применения в практи-ческой работе т. Тиуновым воспринимались с большим трудом» 35.

С точки зрения краевого, областного партийного руководства именно та-кие работники могли проводить «верную», «правильную линию» в отношении к церкви. В таком подходе косвенным образом проявилась и собственная оценка партаппаратом новой церковной политики правительства, а именно: отношение к ней как к временной, вынужденной тактической уступке во имя достижения главной на этот период цели — победы над гитлеровской Германией.

В январе 1947 года руководство Совета по делам РПЦ информировало правительство, что из 106 человек аппарата Совета на местах «75 человек уполномоченных соответствуют занимаемой должности, 12 — малоизвестны Совету, а 19 уполномоченных необходимо снять с работы как несоответст-вующих занимаемой должности (грубы, нетактичны, не хотят работать, допуска-ют преступную связь с духовенством)» 36. Тогда же в отдельной записке Карпов просил К.Е.  Ворошилова разрешить Совету вместе с аппаратом Управления кад-ров ЦК ВКП(б) провести работу по пересмотру состава уполномоченных в тече-ние 1-го квартала 1947 года 37. Разрешения такого дано не было. Видимо, предло-жения Карпова сочли нецелесообразными и несвоевременными.

Кардинальное решение проблемы кадров уполномоченных руково-дство Совета видело, в первую очередь, в изменении принципа финансирова-ния  — переводе его с местного бюджета на союзный. Это, с одной стороны, упорядочило бы вопрос материального обеспечения уполномоченных. Высо-кая оплата, предоставление льгот согласно статусу позволили бы Центру при-влекать к работе на местах более активных, компетентных работников. С дру-гой стороны, материальная независимость от местного бюджета позволила бы добиться большей самостоятельности уполномоченных. Ликвидировалась бы определенная двойственность положения уполномоченных — необходимость выполнять распоряжения Совета, отчитываться перед ним за конкретную ра-боту и при этом постоянно оглядываться, учитывая мнение руководителей местных органов власти, которое не всегда и далеко не во всем совпадало с мнением Совета по делам РПЦ.

Наряду с этим Г.Г.  Карпов не раз входил в правительство с предложе-нием назначать рекомендуемых на должность уполномоченных только после собеседования в Совете или в Управлении кадров ЦК ВКП(б). Такой порядок позволил бы руководству Совета влиять на состав регионального аппарата. Однако все эти инициативы не нашли поддержки ни в правительстве, ни в Центральном комитете партии. Принцип финансирования не изменился; по-рядок назначения, требовавший лишь «согласования» кандидатуры, в боль-шинстве случаев не выполнялся — Совет ограничивался вызовом в Москву «для ознакомления» уже утвержденных областными комитетами работников.

Не добившись разрешения «сверху» на право самому влиять на подбор и назначение людей на местах, Совет по делам РПЦ решал проблему укреп-ления кадров уполномоченных и организации их эффективной работы в рам-ках «Положения о Совете…» от 7 октября 1943 года.

Работа по руководству деятельностью уполномоченных главным обра-зом ложилась на Инспекторский отдел Совета. Г.Г.  Карпов неоднократно от-мечал важность и ответственность работы инспекторов. «…Работа инспектор-ской группы — основной участок нашей производственной работы. Если речь идет о недостатках в работе инспекторов с уполномоченными, то, значит, речь идет о недостатках в нашей основной работе», — подчеркнул он, в част-ности, во время совещания с инспекторами в конце 1945 года 38.

Позиция председателя Совета и сегодня кажется совершенно право-мерной с точки зрения решения главной задачи, возложенной на Совет по делам РПЦ, — проведения в жизнь церковной политики советского государст-ва. Решение этой задачи всецело зависело от способности и умения централь-ного аппарата контролировать и направлять деятельность своих уполномо-ченных.

Руководством Совета были разработаны различные формы взаимоот-ношений между центральным и местным аппаратами. Уполномоченные должны были ежеквартально составлять информационные отчеты, в которых по требованию Совета необходимо было освещать все стороны деятельности. Регулярными были вызовы уполномоченных в Москву для отчета за более длительный срок своей работы — полгода, год. Два раза в квартал инспекторы Совета выезжали в плановые командировки на места для проверки деятельно-сти уполномоченного и для оказания ему необходимой помощи. Кроме того, Совет со своей стороны высылал обстоятельные инструкции, инструктивные письма с указаниями, разъяснениями, рекомендациями. За период 1944–1947 годов в адрес уполномоченных было направлено более 40 инструк-тивных писем Совета, некоторые из них даже в виде брошюры. Инструктив-ные письма содержали не только официальный материал, но и служили свое-образным транслятором опыта уполномоченных различных регионов страны. На основе анализа и обобщения информационных отчетов инспекторский отдел Совета выделял и положительное в работе, и отмечал такие факты в деятельности некоторых уполномоченных, которые подпадали под категорию «неправильное поведение», «ошибки». Анализ этот обязательно присутство-вал в следующем инструктивном письме. Непосредственному обмену опытом способствовали кустовые совещания уполномоченных (первое из них было проведено в Москве уже в мае 1944 года), семинары по конкретным пробле-мам и с уполномоченными, на территории которых эта проблема была акту-альна — по контролю за деятельностью духовных учебных заведений, по во-просам, связанным с деятельностью монастырей и т. д.

Задачи, стоящие перед уполномоченными в начальный период, были определены Советом следующим образом:

— учет и регистрация действующих православных церквей и молитвен-ных домов, монастырей;

— регистрация религиозных обществ;

— регистрация духовенства;

— учет недействующих культовых зданий православной церкви;

— рассмотрение ходатайств групп верующих об открытии церкви или молитвенного дома, подготовка, проверка и оформление документов, связан-ных с регистрацией религиозных общин.

Однако комплекс причин, в первую очередь командировки уполномо-ченных по распоряжению облисполкомов и обкомов партии, мешал выполне-нию этих задач. Общим итогом инспекторских поездок в первом квартале 1944 года в Горьковскую, Курскую, Молотовскую, Пензенскую и другие об-ласти был вывод: «Учет церквей и культового имущества в неудовлетвори-тельном состоянии» 39. Работе многих уполномоченных, чьи отчеты за 1944 год заслушивались в Совете, также была дана неудовлетворительная оценка. Вот несколько выдержек из протоколов заседаний Совета:

«Заседание Совета по делам РПЦ от 28.02.1944 года… Слушали: отчет уполномоченного Совета по Ярославской области… Постановили: отметить следующие недостатки: с октября 1943 года по февраль 1944 года поступило 115 заявлений верующих об открытии церкви. На 15 февраля рассмотрено 18 заявлений (все ходатайства отклонены), 48 — посланы для проверки в рай-исполкомы, 49 заявлений не рассмотрено… План об установлении действую-щих и недействующих церквей не выполнен». «Заседание Совета по делам РПЦ от 18 января 1945 года… Слушали уполномоченного Совета по Сумской области т. Несуленко. Постановили: отметить следующие недостатки: до сих пор не закончен учет действующих церквей и молитвенных домов, учет не-действующих не начат… Регистрация общин и духовенства не закончена; на 27 декабря 1944 года из 244 общин зарегистрировано 24…»". «Заседание Сове-та по делам РПЦ от 28 марта 1945 года… Слушали: доклад уполномоченного Совета по Ростовской области т. Амарантова. Постановили: отметить сле-дующие недостатки: к марту 1945 года не зарегистрировано свыше 50% дей-ствующих церквей…» 40.

Инспекторы и члены Совета во время своих служебных командировок сами рассматривали залежавшиеся ходатайства верующих и сами принимали решения. Председатель Совета Г. Карпов, будучи в январе 1945 г. в Тамбов-ской области, из нерассмотренных уполномоченным 74 заявлений «рассмот-рел все и дал указание на открытие 12 церквей». Член Совета И. Уткин во вре-мя командировки в Саратовскую область в октябре 1947 года «рассмотрел заявления верующих и наметил те, по которым следует дать положительные заключения» 41.

Инструкция Совета от 5 февраля 1944 года обязывала уполномоченных представлять информационные доклады за квартал не позже первого числа следующего месяца 42. Но большинством это требование выполнялось с опо-зданием. В сентябрьском инструктивном письме 1944 года целый раздел был посвящен вопросу служебной дисциплины уполномоченных. Приведя факты длительной задержки отчетов с мест и оценив их как «грубейшее нарушение служебной дисциплины», председатель Совета Карпов указывал на недопус-тимость подобного в военное время. Однако и в дальнейшем положение не изменилось. В ноябре 1945 года старший инспектор Совета Н. Спиридонов докладывал Карпову, что на 1 ноября из 107 ожидавшихся отчетов уполномо-ченных в Совет поступило только 66 43.

Содержание отчетов и оформление представленных документов по за-явлениям верующих также вызывали критику со стороны Совета. Небреж-ность при оформлении, ошибки (например, уполномоченный по Московской области Трушин представил в Совет заключение об открытии церкви в селе Вознесенском Ступинского района, а при проверке документов выяснилось, что такого района вообще нет в Московской области, а есть город Ступино), неполные и непроверенные цифровые данные — все это вносило путаницу, вызывало необходимость перепроверять, сверять, требовать представления новых данных. А в конечном счете — затягивало сроки принятия решений по открытию церкви или молитвенного дома.

Самодеятельность многих уполномоченных, по словам Карпова, «не-достаточно усвоивших инструкции Совета по вопросу порядка открытия церквей» (Карпов), также приводила к бумажной волоките, дополнительным хлопотам верующих, а в некоторых случаях и к горьким разочарованиям. Не-которые уполномоченные сами выносили окончательное решение по ходатай-ствам верующих об открытии церкви. Например, уполномоченный по Ленин-градской области А.И.  Кушнарев писал в своем отчете в Совет: «…поступило 82 заявления верующих об открытии церквей. Все заявления мною рассмот-рены и о результатах решения через исполкомы районных и городских сове-тов просители поставлены в известность» 44. Уполномоченный по Воронеж-ской области Гостев даже оформил и размножил официальный бланк сле-дующего содержания: «Справка выдана общине… (такой-то церкви) в том, что она зарегистрирована мною под №…» 45. Образец этой справки Гостев выслал в Совет по делам РПЦ. Подобные решения приходилось отменять, а заявле-ния верующих рассматривать вновь, уже согласно принятому порядку.

Вообще для многих уполномоченных было характерно стремление к составлению различного рода инструкций, циркулярных писем, указаний в адрес гор(рай)исполкомов, религиозных организаций, духовенства подведом-ственной им области. Зачастую в своих письмах в местные органы власти уполномоченные давали им указание заниматься вопросами, которые относились, собственно, к сфере деятельности самого уполномоченного: анализировать жало-бы верующих и духовенства, собирать сведения о патриотической работе религи-озных организаций и пр. Уже по итогам первых отчетов уполномоченных ин-спекторский отдел Совета составил инструктивное письмо, в котором расце-нил подобные действия как «противоречащие инструкции Совета по делам РПЦ от 5.02.1944 года» и указал на недопустимость в дальнейшем рассылки подобных писем. Однако «рассылка писем инструктивного характера без предварительного согласования с Советом» оставалась распространенным явлением в деятельности многих уполномоченных 46. В конце 40 х годов эти факты использовал Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) как аргумент для своих обвинений в превышении Советом по делам РПЦ полномочий.

Остро реагировал Совет на факты переписки уполномоченных с духо-венством, религиозными общинами. В первых письмах из Центра напомина-ние «вести переписку с духовенством не нужно» присутствовало постоянно. Озабоченность руководства объяснялась тем, что практически вся деятель-ность Совета была окружена строгой секретностью. И не только внешняя, но и внутренняя, между звеньями аппарата. Вся документация — постановления и распоряжения правительства по вопросам, относящимся к православной церкви, переписка Совета с различными советскими учреждениями и ведом-ствами, докладные записки в правительство и ЦК ВКП(б) — все проходило через Секретный отдел под грифом «секретно» и «совершенно секретно». Для уполномоченных специально был выделен ряд вопросов, переписка по кото-рым считалась секретной: информационные квартальные отчеты в Совет; сводные статистические сведения о действующих и недействующих церквях и молитвенных домах; информация о положении и деятельности Московской патриархии и духовенства; состояние религиозности населения; переписка с различными организациями и ведомствами по вопросам, касающимся право-славной церкви; запрещались также ссылки в обычной переписке на секрет-ные постановления и распоряжения правительства. Председатель Совета тре-бовал ответственного отношения к работе с материалами секретного характе-ра, нарушение этих требований расценивалось им как «потеря политической бдительности» и наказывалось. Так, за потерю секретной инструкции Совета для уполномоченных от 5.02.1944 г. уполномоченный по Западной области Загородний приказом Г. Карпова был отстранен от должности 47.Что же каса-ется православного духовенства, то ни архиереи, ни рядовые священнослужи-тели вообще не имели права знакомиться с документами, даже имеющими непосредственное отношение к деятельности церкви. «Постановление СНК СССР от 28.11.1943 г. № 1325 »О порядке открытия церквей« и Инструкция Совета по делам РПЦ для уполномоченных от 5.02.1944 г., - указывал пред-седатель Совета, — оглашению не подлежат, а потому ими следует пользовать-ся только для служебных надобностей и содержание их среди верующих и духовенства оглашать запрещается» 48. Духовенство все же находило способы обходить это требование и получать копии необходимых документов, в том числе и с помощью уполномоченных. Так, например, уполномоченный по Кировоградской области Романов «выдал» епископу Кировоградскому и Одесскому Сергию постановление правительства от 28 ноября 1943 года, а свои разъяснения по поводу применения этого документа подкрепил выдерж-ками из инструкции от 5.02.1944 г. 49. Такие факты, конечно, не проходили мимо руководства Совета. Они попадали в разряд «ошибочных», «неправиль-ных действий уполномоченных»; следовали очередные указания о недопус-тимости «оглашения» секретных документов, запрещения вести переписку с духовенством, ограничиваясь устными разъяснениями и т. д.

Возможно, требуя от уполномоченных ограничиваться лишь устным общением с представителями духовенства, Совет исходил не только из сооб-ражений сохранения секретной информации. В работе некоторых уполномо-ченных было много такого, что расценивалось духовенством как вмешатель-ство во внутренние дела религиозных организаций. Письма, записки и «ука-зания» таких уполномоченных становились документом и могли стать аргу-ментированным поводом для обвинений Совета по делам РПЦ и его аппарата в нарушении существующего законодательства о свободе совести. Руково-дство Совета, учитывая активные контакты Московской патриархии на меж-дународной арене, стремилось не допускать подобного.

Однако факты вмешательства уполномоченных во внутреннюю жизнь религиозных организаций были довольно многочисленными именно во вто-рой половине 40-х годов. (Безусловно, деятельность религиозных организа-ций в советский период истории контролировалась всегда и повсеместно, — важно подчеркнуть, что именно в эти годы, и именно самим руководством Совета указанные факты превышения полномочий назывались «вмешательст-вом во внутреннюю жизнь», осуждались и расценивались как нарушение за-конодательства о свободе совести).

Примерно ко второй половине 1946 года учет действующих и недейст-вующих храмов и молитвенных домов в целом по стране был закончен. Совет по делам РПЦ ориентирует своих уполномоченных на решение новой зада-чи  — систематически изучать положение и деятельность церкви. Позже, в ин-структивном письме от 9 января 1947 года, Г.Г.  Карпов конкретизировал за-дачу: «В настоящее время уполномоченные в своей работе должны обратить главное внимание на более глубокое и детальное изучение происходящих в жизни церковных кругов процессов, изучение кадров духовенства, деятельно-сти духовных учебных заведений, положения в монастырях, следить за осу-ществлением советских законов» 50.

Стремясь решить вновь поставленные задачи, многие уполномоченные требовали от духовенства, религиозных общин предоставления интересую-щих их сведений в письменном виде, назначали ревизии в церковных прихо-дах, контролировали содержание проповедей священнослужителей и т д. Уполномоченный по Новгородской области Тихонов даже составил «Вопрос-ник» для духовенства области, разослал его всем настоятелям приходов, предложив дать ответы на восемь вопросов о прохождении служб в пасхаль-ные праздники 51. Неслучайно результатом анализа информационных отчетов за 3-й квартал 1946 года было инструктивное письмо Совета с категорическим указанием: «Не допускать даже видимости вмешательства во внутренние дела религиозных организаций… Контроль над проповедями недопустим… Нельзя производить специальные вызовы духовенства с целью получения у них све-дений о церковной жизни… Все интересующие вопросы необходимо выяснять путем тактичных попутных бесед с отдельными, заслуживающими доверие лицами из числа духовенства, личных посещений, рассмотрения жалоб…» 52.

Однако анализ отчетов некоторых уполномоченных приводит к выво-ду, что они отнюдь не считали подобные действия нарушением законодатель-ства, а совсем наоборот, — своей прямой должностной обязанностью. Это можно объяснить их некомпетентностью в вопросах тогдашних правовых взаимоотношений с церковью, но, думается, причина не только в этом. Кар-динальное изменение государственно-церковных отношений некоторые уполномоченные восприняли и как принципиальное изменение положения церкви в общественно-политической системе государства. Религиозные орга-низации, объединения верующих стали рассматриваться ими как составная часть этой системы, новое звено в сложившейся структуре различных об-ществ, объединений, союзов советских граждан. Отсюда стремление уполно-моченных «навести порядок» в подведомственных им религиозных общинах, проконтролировать, подсказать, что необходимо делать, и таким образом «приобщить верующих к интересам и устремлениям советского народа» и т. д.

Уполномоченный по Свердловской области Смирнов настоял, в част-ности, «вопреки упорному нежеланию епископа ограничивать свою едино-личную власть», на организации епархиального совета. Мало того, Смирнов добился предоставления ему плана работы Совета, рассмотрел и одобрил его. Уполномоченный по Брянской области Горбачев «в целях оздоровления внут-рицерковной обстановки» без ведома епископа снял с регистрации священни-ка одного из сельских приходов. Уполномоченный Совета по Владимирской области Сергиевский обращал внимание центрального руководства на упадок квалификации духовенства, на их отсталость от культурно-политического уровня населения. По его мнению, церковные проповеди должны быть «за-острены политически». Некоторые уполномоченные в период подготовки к выборам в Верховный Совет (февраль 1946 г.) специально выезжали в районы для того, чтобы привлечь духовенство к проведению выборной кампании. Как курьез следует рассматривать выступления некоторых уполномоченных перед духовенством с докладами на антирелигиозную тематику. Многие уполномо-ченные вмешивались в конфликты, возникающие между членами религиозной общины, между духовенством и церковными Советами. Уполномоченный Совета по Челябинской области, ознакомившись с протоколом собрания при-хожан Симоновской церкви г. Челябинска, послал в адрес церковного совета письмо, в котором указал, что решением о восстановлении на службе диакона Пихтовникова, уволенного указом епархиального архиерея, нарушена ста-тья 26 «Положения об управлении РПЦ» и что решение общего собрания о выдаче диакону денежного вспомоществования в сумме 1500 рублей является незаконным. Ефимов письменно предложил настоятелю храма Ашихмину следующее: «Прошу разъяснить вышеуказанное Вами нарушение всем членам общины и отменить свои решения. Гр. Поповкина, внесшего на собрании во-прос о материальной помощи Пихтовникову, из списков своей общины ис-ключить и представить мне сведения о других лицах, настаивающих на оказа-нии материальной помощи Пихтовникову». Действия уполномоченного полу-чили однозначную оценку Совета по делам РПЦ: «прямое вмешательство во внутренние дела церкви» 53.

Отношения уполномоченных с духовенством, особенно с епархиаль-ными архиереями, руководство Совета держало под жестким контролем. В этих отношениях определилось две крайних линии. Первая из них свое яркое выражение нашла во взаимоотношениях уполномоченного Совета по Сара-товской области Полубабкина с епископом Саратовским Борисом (Виком) и заключалась в отсутствии каких-либо контактов. Во время пребывания Г.Г.  Карпова в Саратове епископ Борис жаловался председателю Совета на поведение уполномоченного. Карпов позже записал: «В связи с просьбой епи-скопа открыть второй храм в городе уполномоченный посоветовал еще раз обратиться в горсовет. На возражение Бориса о том, что это его дело, Полу-бабкин заявил: »Мне неудобно это делать. Могут подумать, что я вам помо-гаю. Пошлите вначале письмо Вы, а потом я…«" Полубабкин отказался ехать с епископом в поселок посмотреть молитвенное здание: »Ехать с Вами в одной машине? Нет, это невозможно«. В день своих именин епископ просил Полубаб-кина присутствовать. Уполномоченный заявил: »Своих именин не справляю и других не поздравляю«, и специально уехал в этот день в командировку» 54.

В таких случаях со стороны Совета следовали разъяснения: «отказы-ваться от приглашения участвовать в торжественном вечере не следует», «от-казываться от приглашений духовенства на обед, торжественный молебен не следует, так как это может быть истолковано как пренебрежительное отноше-ние уполномоченных Совета».

Другая крайность была обозначена в материалах Совета как «смыкание с духовенством», «вступление в преступную связь». За этими формулировка-ми стояли конкретные проступки — «частые встречи на дому у епископа», «участие Уполномоченных в выпивках», «панибратские отношения с духо-венством», «прием подарков и угощений» и пр. Был снят с работы и аресто-ван уполномоченный Совета по делам РПЦ при СНК Белорусской ССР «за систематическое пьянство с архиепископом Минским и Белорусским»; были «изобличены во взяточничестве» и арестованы уполномоченный по Жито-мирской области Щербаков, уполномоченный Совета при СНК Узбекской ССР Ибадов. За 1945–1946 гг. уполномоченные 4-х областей были сняты с работы «за допущение взяточничества, бытовое разложение и сращивание с церковниками и духовенством» 55.

Вообще проблема взяток стала серьезной проблемой для руководства Совета по делам РПЦ. Верующие, ходатайствующие об открытии храма, ду-ховенство, священнослужители, стремясь положительно решать свои вопро-сы, дарили уполномоченному, «случайно оставляли» в кабинете, отсылали по почте деньги, «праздничные подарки», «вознаграждение для канцелярии за сверхурочную работу» и т. д. Случаи взяткодательства со стороны верующих и духовенства были практически повсеместно. Уполномоченные реагировали по-разному: кто оборудовал свой кабинет на эти деньги, кто возвращал «по-дарки», ограничиваясь «разъяснениями о неправильности поступка», кто, как, например, уполномоченный по Тульской области Гришин, вносил деньги в фонд обороны. Еще в инструктивном письме от 14 сентября 1944 года Совет подробно объяснял, как должны вести себя уполномоченные в тех случаях, когда верующими и священнослужителями предлагается взятка; Совет напо-минал, что дача взятки и посредничество во взяточничестве наказуется лише-нием свободы сроком на 5 лет. Особо подчеркивалось, что «взятка ни в коем случае не может быть передана на какие-либо государственные или общест-венные цели» 56.

В июне 1945 года у председателя Совета Г. Карпова состоялось специ-альное совещание, посвященное рассмотрению материалов «о компромети-рующем Совет поведении некоторых уполномоченных». На совещании было принято решение: «а) получаемые непосредственно Советом заявления (о »неправильном« поведении уполномоченных. — Т.Ч.) передаются в ОК ВКП(б) и ЦК республиканских компартий для проверки и выводов; б) мате-риалы, получаемые по этому вопросу от местных органов НКГБ, возвращать с просьбой передавать их непосредственно в ОК ВКП(б) или ЦК национальных компартий; в) в случае личного заявления епископа при беседе с составом Совета о неправильном поведении уполномоченного просить оформлять эти заявления в письменной форме» 57. Таким образом, руководство Совета офи-циально снимало с Совета по делам РПЦ ответственность за поведение неко-торых уполномоченных. Нести ее должны были те областные и республикан-ские комитеты партии, которые давали рекомендацию члену своей парторга-низации занять должность уполномоченного Совета.

Интересен еще один момент этого совещания, не имеющий прямого отношения к рассматриваемой проблеме. Он достаточно ярко характеризует личные качества некоторых служителей культа. По конкретному делу упол-номоченного по Чкаловской области Тептярева было принято решение: «…Написать письмо в Чкаловский ОК ВКП(б), поставив в известность, что священник Архангельский однажды оклеветал уполномоченного по Горьков-ской области, и поэтому факты о неправильном поведении уполномоченного Тептярева требуют тщательной проверки» 58.

Ошибки, просчеты, недостатки в работе как уполномоченных, так и ин-спекторов Совета были неизбежны хотя бы потому, что сотрудникам Совета и в центре, и на местах приходилось работать в совершенно новой для них сфе-ре деятельности — строить отношения с религиозными организациями, духо-венством, верующими. Перед ними была поставлена задача именно строи-тельства государственно-церковных отношений, а не разрушение, к чему за два предыдущих десятилетия привыкло сознание советского чиновника. Со-мнения в стабильности и долговременности новой политики правительства в отношении церкви порождали чувство неуверенности в своем собственном будущем — кто знает, при новых обстоятельствах не будет ли работа уполно-моченного расценена как «сотрудничество с врагами народа», «пособничест-во контрреволюционным силам», — ведь еще недавно в этом лагере находи-лись духовенство, верующие, православная церковь в целом. Неуверенность, в свою очередь, приводила к инертности в работе, небрежности, нежеланию выполнять ее так, как требовал Совет. Руководство Совета стремилось изба-виться от таких работников (возможно, при решении кадровой проблемы Карпов использовал каналы второй своей должности, той, которая, по словам Молотова, «не афишировалась в прессе»). В 1945 году на должность уполно-моченного был вновь назначен 31 человек, в 1946 году — 19. С уходом слу-чайных и скомпрометировавших себя людей аппарат уполномоченных и со-трудников Совета стабилизировался. К 1947 году в составе уполномоченных сложился определенный костяк работников, уже обладавших опытом, спо-собных самостоятельно принимать грамотные решения: в 1947 году уполно-моченными Совета с момента его образования, то есть с 1943 года, работали 12 человек, с 1944 года — 44 59. Непосредственная работа в области, постоян-ные контроль и опека Центра, — те формы взаимоотношений и деятельности, которые были выработаны Советом, — все это способствовало становлению нового аппарата, «накоплению, говоря словами председателя Совета, полити-ческого опыта, тактической ориентировки» уполномоченных и сотрудников Совета по делам РПЦ.

Для верующего населения страны организация Совета по делам Рус-ской православной церкви и аппарата его уполномоченных на местах была событием исключительного значения. Контакты между органами государст-венной власти и церковными организациями, религиозными общинами ста-новились на почву официальных отношений. Деятельность Совета и его упол-номоченных в областях упорядочивала отношения между ними, придавала определенную стабильность. У верующих и духовенства вновь появилась воз-можность не только заявить о своих нуждах, но и возможность быть услы-шанными. Совет по делам РПЦ, при всей его правомочной ограниченности, сыграл значительную роль в деле защиты прав религиозных организаций, ду-ховенства, верующих.

Определенный круг проблем, которые предстояло решать Совету по делам РПЦ, был обозначен уже во время встречи И. Сталина с тремя митро-политами в сентябре 1943 года, другие вопросы определялись в процессе строи-тельства государственно-церковных отношений и деятельности Православной церкви. Возрождение Церкви в стране проходило (согласно пожеланию Сталина) действительно «большевистскими темпами», однако все стороны ее жизнедея-тельности находились под контролем Совета по делам РПЦ. При этом работу Совета первых лет нельзя оценить безусловно как контролирующую, по ана-логии с деятельностью обер-прокуроров (что постоянно подчеркивают совре-менные церковные историки). За предыдущие два десятилетия усилиями вла-сти Православная церковь была не только отделена от государства, но и фак-тически исключена из жизни общества. Необходимо было восстанавливать и организационную структуру РПЦ, и систему духовного образования, решать вопросы издательской деятельности Московской патриархии и проблемы функционирования храмов и молитвенных домов на местах.

Этот процесс отражает многотомная переписка Совета по делам РПЦ с наркоматами (министерствами), ведомствами, многочисленными Комитетами и комиссиями. В числе постоянных адресатов Совета был наркоматы внут-ренних дел и госбезопасности — через них Совет решал проблему кадров, ко-торая остро стояла перед Московской патриархией. Списки священнослужи-телей патриарх представлял в Совет, после рассмотрения ходатайства в НКВД Г. Карпов информировал патриарха о результатах. В первую очередь освобо-ждались священнослужители, которые имели архиерейский сан, и у которых заканчивался срок заключения или ссылки. Амнистированные архиереи сразу же назначались на епископские кафедры. По представлению Совета Комиссия по освобождению и отсрочкам от призыва по мобилизации своим постанов-лением от 3 ноября 1944 года освободила от призыва в армию священно- и церковнослужителей РПЦ 60.

Для подготовки новых кадров духовенства правительство разрешило открыть богословско-пастырские курсы, которые позже были преобразованы в семинарии и духовные академии. По каждому учреждению Совет готовил проекты постановлений на утверждение СНК СССР.

Издательская деятельность Московской патриархии, как относящаяся к сфере идеологической, контролировалась не только и не столько Советом, — все статьи «Журнала Московской патриархии», тексты публичных выступле-ний патриарха и членов Синода, обращения и даже письма проходили жест-кую цензуру в Отделе пропаганды и агитации ЦК партии. Получив разреше-ние на публикацию, Совет отсылал тексты в ОГИЗ при СНК (СМ) СССР. Ре-лигиозная литература по заявке Совета включалась в общий план ОГИЗа, бу-мага опять же отпускалась через ЦК ВКП(б). При прохождении церковных изданий в набор все время, по словам Г.Г.  Карпова, приходилось «преодоле-вать трудности». В декабре 1946 года он был вынужден обратиться к К.Е.  Вороши-лову с докладной запиской, в которой просил «обязать ОГИЗ при СМ СССР включить в план 1947 года напечатание религиозных изданий Московской патриархии и ускорить выпуск подготовленных к печати изда-ний», так как «зав. ОГИЗом тов. Грачев вообще отказался включить в план 1947года издание религиозной литературы» 61.

Большое место в работе Совета по делам РПЦ занимали вопросы, свя-занные с международной деятельностью Московской патриархии. Переписка с наркоматом (министерством) иностранных дел, а также информация по пра-вославным церквам зарубежных стран были выделены в особое делопроиз-водство и занимали по объему большую часть всего объема секретного архива Совета. Это было связано с тем интересом, который советское правительство проявляло к связям Московской патриархии за рубежом. Церковь должна бы-ла стать одним из каналов просталинского влияния в православном (и не только) мире. К 1946 году Московская патриархия восстановила отношения со всеми православными конфессиями, частыми были поездки делегаций РПЦ за рубеж и ответные визиты представителей зарубежных православных церк-вей в СССР. Вся документация — цель визита, анкетные данные, политические характеристики, расчеты необходимой валюты и др. — проходили через Совет по делам РПЦ, который, в свою очередь, согласовывал все вопросы с ЦК ВКП(б), министерствами иностранных дел, госбезопасности, внутренних дел и финансов. В конечном итоге все документы направлялись на утверждение в правительство.

Одной из основных задач Совета по делам РПЦ являлась правотворче-ская деятельность. Новая церковная политика требовала ее законодательного закрепления. Она явно выходила за рамки формально действующего поста-новления ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 года. К тому же этот закон, по справедливому мнению руководства Со-вета, имел юридическую силу лишь на территории Российской Федерации. Уже в декабре 1943 года на заседании Совета было принято решение пору-чить юрисконсульту Совета Покровскому В.И.  «пересмотреть закон 1929 года и составить проект нового постановления СНК» 62. Проект был готов уже в январе следующего года и представлен В.М.  Молотову. Однако правительст-во ни тогда, ни позже (а Совет неоднократно отмечал в своих докладных за-писках в правительство необходимость замены постановления 1929 года) не поддержало Совет. Новая политика в отношении РПЦ, как впрочем, и в от-ношении других конфессий, базировалась на принимаемых по каждому кон-кретному вопросу постановлениях, распоряжениях, циркулярных письмах и т. д. Постановления и распоряжения носили, как правило, секретный характер; к тому же многие из них противоречили закону 1929 года - например, поста-новление СНК СССР 1945 года о предоставлении РПЦ прав (пусть и ограни-ченных) юридического лица. Большинство законопроектов было инициирова-но Московской патриархией, принятие других диктовала конкретная ситуа-ция. Так, постановление Совнаркома СССР от 1 декабря 1944 года «О порядке открытия церквей и молитвенных домов на территории, освобожденной от немецкой оккупации» было вызвано необходимостью регламентировать сти-хийный процесс изъятия храмов у верующих вернувшимися из эвакуации уч-реждениями.

Становлению новых государственно-церковных отношений препятст-вовала и отрицательная позиция абсолютного большинства представителей местного госпартаппарата при решении вопросов в религиозной сфере. Мно-гие правительственные постановления, даже за подписью И. Сталина, не вы-полнялись на местах, повсеместно тормозился процесс открытия храмов и молитвенных домов. Настойчивость руководства Совета в проведении в жизнь принятых решений вызывала конфликтные ситуации, недовольство и раздражение местного начальства.

Особенностью положения Совета в системе советских учреждений бы-ло то, что по статусу своему он был призван соотноситься с институтом, ис-ключенным из политической системы страны, — с Церковью. Это накладывало определенное своеобразие в отношения Совета и Московской патриархии, в отношения руководителей Совета и иерархов РПЦ. Все вопросы, а также те-кущие дела обсуждались во время приема патриарха и членов Синода в Сове-те по делам РПЦ. Такая форма связи, как докладывал в правительство Г.Г.  Карпов, себя оправдывала: «…Установление таких отношений с церков-ным руководством позволяет Совету оказывать влияние на церковь в нужном направлении. Такие отношения удовлетворяют и церковь» 63. Принята была и форма обмена письмами и телеграммами. Согласно отчёту Г.Г.  Карпова, за период 1945–1948 гг. им от патриарха Алексия было получено 180 писем и 65 телеграмм 64. Традиционными были и обмены поздравлениями, подарками, торжественные приемы по случаю праздников, и советских, и православных, дней рождения и различного рода торжеств. В правительстве Г. Карповым специально оговаривались и вопросы о приеме им и другими членами Совета иностранных журналистов, а также форма отношений с делегациями зару-бежных православных церквей. В смете расходов Совета по делам РПЦ в пе-риод 1945–1947 гг. существовала специальная отдельная статья — «на подарки и приемы» — по 100 тысяч рублей в год 65.

Фактический статус Совета по делам РПЦ и положение его сотрудни-ков в годы Великой Отечественной войны и в первые послевоенные годы свидетельствовали о том, что их деятельность являлась одной из приоритет-ных для интересов советского государства. Образование Совета по делам РПЦ, а в 1944 году и Совета по делам религиозных культов — единственный случай, когда в условиях Великой Отечественной войны в системе государст-венных учреждений были образованы органы, не имеющие непосредственно-го отношения в военным действиям. Работа Совета и его председателя по реа-лизации поставленных государством задач была оценена советским руково-дством. В феврале 1945 года Г.Г.  Карпов был награжден высшим государст-венным знаком отличия — Орденом Ленина 66, в июле этого года ему было присвоено звание генерал-майор госбезопасности 67. Высоко была оценена работа всего аппарата Совета по делам РПЦ — как центрального, так и на мес-тах. Указом Президиума Верховного Совета СССР № 255/572 от 22 августа 1945 года «наиболее отличившиеся работники Совета по делам Русской пра-вославной церкви при СНК СССР» были награждены: Орденом Трудового Красного Знамени — 5 человек (в том числе председатель Совета Г. Карпов, члены Совета Н. Уткин и И. Иванов, уполномоченный Совета по Ленинград-ской области А.И.  Кушнарев и уполномоченный Совета по Московской об-ласти А.А.  Трушин); Орденом Знак Почета — 8 человек; медалью «За трудо-вую доблесть» — 17 человек 68.

Период 1943–1947 годов был самым блестящим в истории Совета по делам РПЦ. Изменение общественно-политической ситуации в стране, начало «холодной войны» и обострение международной напряженности в целом без-условно сказались на характере государственно-церковных отношений, изме-нили церковную политику советского руководства. Религиозная сфера посте-пенно исключалась из числа приоритетных интересов власти. Понижались и статус Совета по делам РПЦ при СМ СССР, его место и роль в системе орга-нов государственной власти и управления. В дальнейшем, при определенных поворотах церковной политики сталинского, а затем Хрущевского руководства, интерес к Совету и его влияние будут меняться, но никогда не достигнут того уровня, той высоты, на которых находился Совет в период Великой Отечествен-ной войны и в первые годы после нее.

В советском социалистическом государстве как государстве идеологи-зированном никогда не мог быть осуществлен принцип свободы совести. В основе церковной политики власти лежала концептуальная идея марксизма-ленинизма о несовместимости социализма и религии. Поэтому, собственно, советская история не знает и цивилизованного общегосударственного законо-дательства о религиозных культах. Но иногда обстоятельства заставляли власть использовать гибкую тактику. Интересы политического момента обу-словливали и возможность соглашений, и компромиссов, и, как следствие, создание органов, которые бы отвечали за реализацию этих соглашений и компромиссов. Достигались цели — менялся характер отношений, и, соответ-ственно, менялось положение и органов. В условиях существования советской политической системы роль государственных учреждений, — всех и любого уровня, — их значение для общества обусловливались не их конституционно-правовым статусом, а прагматическими соображениями узкого круга лиц, называемого «руководством». В полной мере это проявилось и в судьбе Сове-та по делам Русской православной церкви при СНК (СМ) СССР, и в судьбах людей, связавших с этим органом свою жизнь.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Одинцов М.И.  Русская православная церковь в ХХ веке: история, взаимоот-ношения с государством и обществом. М., 2002. С. 156–159.

2 Записка Г.Г.  Карпова о приеме И. Сталиным иерархов Русской православной церкви. Сентябрь 1943 г. // Одинцов М.И.  Русские патриархи ХХ века: Судь-бы Отечества и Церкви на страницах архивных документов. М., 1999. С. 283–291.

3 Там же. С. 284.

4 Там же. С. 290.

5 Положение «О Совете по делам Русской православной церкви при Совнар-коме СССР» // ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 1. Л. 11.

6 Там же.

7 Регистрационная карточка Государственной штатной Комиссии при СНК СССР // ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 5. Л. 5.

8 Запись беседы Г. Карпова с В.М.  Молотовым. 13 октября 1943 г. // ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 2. Л. 16.

9 Там же.

10 Штатное расписание по центральному аппарату Совета по делам РПЦ при СНК СССР на 27 ноября 1943 г. // Там же. Оп. 2. Д. 5. Л. 1.

11 Штатные расписания и сметы административно-хозяйственных расходов Совета по делам РПЦ при СНК СССР за 1943–1945 гг. // Там же. Оп. 2. Д. 5. Л. 1–16.

12 Должностная инструкция для работников аппарата Совета по делам РПЦ при СНК СССР. 15 января 1944 г. // Д. 7. Л. 1–3.

13 Там же. Д. 46. Л. 2.

14 Там же. Оп. 1. Д. 606. Л. 128.

15 Докладная записка Г.Г.  Карпова. Январь 1946 г. // Там же. Оп. 1. Д. 80. Л. 15

16 Там же. Оп. 1. Д. 80. Л. 83.

17 Список работников аппарата Совета по делам РПЦ при СМ СССР, полу-чающих персональные оклады // Там же. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 5. Л. 33.

18 Запись беседы председателя Совета по делам РПЦ с зам. Председателя СНК СССР В.М.  Молотовым. 13 октября 1943 г. // Там же. Оп. 1 Д. 1. Л. 20.

19 Инструкция о распределении обязанностей между членами Совета и работ-никами аппарата Совета по делам РПЦ при СНК СССР // Там же. Оп. 2. Д. 7. Л. 2об.

20 Запись беседы председателя Совета по делам РПЦ с зам. Председателя СНК СССР В.М.  Молотовым. 13 октября 1943 г. // Там же. Оп. 1 Д. 1. Л. 18.

21 Там же. Д. 2. Л. 9.

22 Постановление СНК СССР от 18 декабря 1943 г. № 1392 // Там же. Оп. 2. Д. 1. Л. 31.

23 Протокол Заседания Совета по делам РПЦ от 28.02.44 // Там же. Д. 2. Л. 45.

24 Отчет Совета по делам РПЦ за 1946 г. // Там же. Оп. 1. Д. 1. Л. 47. В даль-нейшем аппарат уполномоченных Совета постепенно сокращался: на 1 января 1947 г. — 106 человек (Там же. Д. 149. Л. 24); на 1 января 1948 г. — 104 человека (Там же. Д. 153. Л. 26).

25 Докладная записка Совета по делам РПЦ в СНК СССР // Там же. Д. 30. Л. 61.

26 Там же.

27 Докладная записка Г.Г.  Карпова в СМ СССР // Там же. Оп. 1. Д. 290. Л. 176.

28 Там же. Д. 29. Л. 77.

29 Из Отчета уполномоченного по Кировоградской области // Там же. Д. 30. Л. 61.

30 Докладная записка Г.Г.  Карпова в СМ СССР Там же. Д. 153. Л. 26.

31 Докладная записка Г.Г.  Карпова в СМ СССР // Там же. Д. 81. Л. 61.

32 Отчет Совета по делам РПЦ за 1946 г. // Там же. Д. 149. Л.24.

33 Докладная записка Г.Г.  Карпова в СМ 15 июля 1948 г. // Там же. Д. 290. Л. 176.

34 Письмо Г.Г.  Карпова в ЦК ВКП(б)У от 24 апреля 1945 г. // Там же. Д. 29. Л. 146.

35 Отчет инспектора Совета по делам РПЦ Н. Митина // Там же. Оп. 2. Д. 2. Л. 38.

36 Отчет Совета по делам РПЦ за 1946 г. // Там же. Оп. 1. Д. 149. Л. 24.

37 Докладная записка Г.Г.  Карпова в СМ СССР // Там же. Д. 1. Л. 47.

38 Протокол заседаний Совета по делам РПЦ. 25 декабря 1945 г. // Там же. Оп. 2. Д. 31. Л. 10.

39 Протокол заседания Совета по делам РПЦ 1944 г. // Там же. Д. 12. Л. 7, 11, 38, 54.

40 Из протоколов заседаний Совета по делам РПЦ // Там же. Д. 2. Л. 51, Д. 30. Л. 8, 28.

41 Из отчетов Совета по делам РПЦ // Там же. Д. 35. Л. 38, 39; Д. 60. Л. 47.

42 Инструкция Совета по делам РПЦ от 5 апреля 1944 г. // Там же. Д. 2. Л. 26.

43 Докладная записка старшего инспектора Совета по делам РПЦ Н. Спиридонова // Там же. Д. 31. Л. 1.

44 Отчет уполномоченного Совета по Ленинградской области // Там же. Д. 12. Л. 147.

45 Отчет уполномоченного по Воронежской области // Там же. Д. 18. Л. 14.

46 Из отчетов уполномоченных за 1 и 2-е полугодия 1944 г. // Там же. Оп. 1. Д. 7. Л. 38; Оп. 2. Д. 13. Л. 23; Д. 30. Л. 10; Д. 52. Л. 12.

47 Там же. Оп. 1.Д.  3. Л. 28.

48 Из инструкции Совета по делам РПЦ уполномоченным Совета // Там же Оп. 2. Д. 8. Л. 9.

49 Из инструкции Совета по делам РПЦ уполномоченным Совета // Там же. Оп. 1. Д. 7. Л. 28.

50 Инструктивное письмо Совета по делам РПЦ от 9.01.1947 г. // Там же. Л. 91.

51 Там же. Л. 36.

52 Инструктивное письмо Совета по делам РПЦ от 9.01.1947 г. // Там же. Л. 60.

53 Там же. Л. 35, 94, 98; Д. 148. Л. 12, 13.

54 Из беседы Г. Карпова с епископом Борисом // Там же. Оп. 2. Д. 60. Л. 42, 43.

55 Отчет о работе Совета по делам РПЦ при СМ СССР за 1946 г. // Там же. Оп. 1. Д. 149. Л. 91.

56 Из инструктивного письма Совета по делам РПЦ уполномоченным // Там же. Оп. 2. Д. 8. Л. 29.

57 Протокол заседания Совета по делам РПЦ при СМ СССР. Июнь 1945 г. // Там же. Д. 30. Л. 64.

58 Там же.

59 Отчет о работе Совета по делам РПЦ при СМ СССР за 1946 г. // Там же. Оп. 1. Д. 149. Л. 24.

60 Постановление Комиссии по освобождению и отсрочкам от призыва по мо-билизации от 3 ноября 1944 г. // Там же. Д. 2. Л. 15.

61 Докладная записка Г.Г.  Карпова на имя К.Е.  Ворошилова, декабрь 1946 г. // Там же Д. 150. Л. 60, 63.

62 Протокол заседания Совета по делам РПЦ при СНК СССР. 3 декабря 1943 г. // Там же. Оп. 2. Д. 2. Л. З.

63 Отчет о работе Совета по делам РПЦ при СМ СССР за 1946 г. // Там же. Оп. 1. Д. 149. Л. 90.

64 Докладная записка Г.Г.  Карпова в СМ СССР, ЦК ВКП(б). Декабрь 1948 г. // Там же. Д. 291. Л. 51.

65 Сметы административно-хозяйственных расходов Совета по делам РПЦ при СМ СССР за 1945, 1946, 1947 гг. // Там же. Оп. 2. Д. 5. Лл. 17, 28, 35.

66 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21.02.1945.

67 Постановление СНК СССР № 1663 от 9.07.1945.

68 Указ Президиума Верховного Совета СССР № 255/572 от 22 августа 1945 г. // ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 29. Л. 36–37.