Александр Гаврилин
                                                                                  (Латвийский Университет)

            Газета «Tēvija» о религии и Церкви  в 1941-1945 гг.

Первый номер общественно-политической1 газеты «Tēvija» («Отчизна») вышел в день, когда войска нацистской Германии установили полный контроль над Ригой – 1 июля 1941 года, последний был напечатан 29 апреля 1945 года. Газета выходила 6 раз в неделю, объемом от 2 до 16 полос, тираж газеты дохо-дил до 280 000 экземпляров.  С 17 октября 1944 года, когда издание газеты было перенесено в Лиепаю, ее объем сократился до 2 полос, а тираж до 25 000 экзем-пляров.
Первым редактором «Tēviji» стал Артурс Кродерс, один из идеологов режима К. Ульманиса, однако его  деятельность  не удовлетворяла германскую оккупационную администрацию, поэтому 25 июля 1941 года он был заменен  капитаном латвийской армии  Андрейсом Рудзисом. Однако и Рудзис пробыл на этом посту сравнительно недолго. В сентябре 1941 года по требованию IV отде-ла Главного управления имперской безопасности редактором газеты был назна-чен Паулс Ковалевскис, который был известен как активист  пронацистской ла-тышской организации «Pērkonkrusts»2. C 26 ноября 1944 года «Tēviju» редакти-ровал Янис Витолс, который уже с 1941 года фактически являлся идейным ру-ководителем издания. Бессменным издателем (с декабря 1941 года – директором издательства «Tēvija») был полковник латвийской армии Эрнестс Крейшманис, однако фактически газета находилась в ведении Отдела пропаганды рейхско-миссариата Остланд. В редакционный совет входили З. Барда, Х. Минденбергс (внешнеполитический редактор), П. Полис (заведующий спортивным отделом), А. Страутманис (заведующий внешнеполитическим отделом), В. Упеслацис, К. Зариньш (заведующий литературным отделом), А. Подниекс (технический ре-дактор). «Tēvija» выходила  с тремя регулярными приложениями: в 1941 году издавалось литературное приложение «Zīle» («Желудь»); в 1944 году – «Tēvija. Frontes izdevums» («Отчизна. Фронтовое издание»); в 1944-1945 годах – «Tēvija. Skrejlapa» («Отчизна. Листовка»)3 .
Все годы нацистской оккупации Латвии «Tēvija» была самым читаемым, самым солидным латышским периодическим изданием, своего рода символом режима. На ее страницах регулярно печатались ведущие латышские писатели (Кнутс Лесиньш, Аншлавс Эглитис, Эрикс Адамсонс и др.), философы (П. Цел-миньш, П. Далис и др.), историки (А. Швабе, А. Шилде и др.), искусствоведы, музыковеды, юристы и др. «Tēvija» имела своих корреспондентов в Берлине, часто просто перепечатывала статьи из берлинских газет, а также из периодиче-ской печати, издававшейся в странах – союзниках фашистской Германии, регу-лярно печатала комментарии на статьи, опубликованные во «вражеских», то есть в советских, английских и американских средствах массовой информации. Как правило, первая полоса газеты отводилась официальным фронтовым свод-кам, к которым с 1942 года добавились сообщения собственных корреспонден-тов «Tēviji» с линии фронта и из оккупированных немецкими войсками районов Восточной Европы. С октября 1944 года, когда объем «Tēviji» сократился до двух полос, фронтовые сводки вместе с рубрикой «Разыскивают родных» стали занимать основную площадь газеты.
 «Tēvija» была единственным периодическим изданием в генеральном округе Латвии, материалы которого в течении всего периода оккупации цензу-ровались до их опубликования. Цензором «Tēviji» являлся бывший редактор газеты «Rigaesche Rundschau» Эрнест Эдуард фон Мензенкампф, вернувшийся в Латвию летом 1941 года в чине зондерфюрера пропагандистской роты. Кроме непосредственного осуществления цензуры Отдел пропаганды разрабатывал инструкции по тематике публикаций, предоставлял газете материалы для пере-печатки. Жесткая цензура полностью исключала возможность появления в «Tēviji» каких-то случайных, противоречивых или неугодных оккупационному режиму материалов4.
По сути, «Tēvija» являлась основным рупором национал - социалистиче-ской пропаганды на латышском языке. Особая роль в пропаганде отводилась «героическому солдату Великой Германии» и «доблестным латышским добро-вольцам», которые являлись символом борьбы против «темных сил». В этой борьбе каждому была отведена своя роль – немецкий солдат и латышский ле-гионер с оружием в руках отдают свои молодые жизни за Новую Европу, а на-селение Латвии всеми силами им в этом помогает. В целом же, задачей пропа-ганды было не только показать истинность и даже гениальность социально-политических теорий идеологов национал-социализма, но и убедить латышей стать приверженцами этих теорий. Из номера в номер «Tēvija» знакомила ла-тышского читателя с «Mein Kampf»  Адольфа Гитлера и печатала все речи «Во-ждя Великой Германии», обстоятельно объясняла основы нацистской расовой  теории, публиковала речи и статьи Йозефа Геббельса, Альфреда Розенберга, ре-чи и распоряжения рейхскомиссара «Остланда» Хинриха Лозе и генерального комиссара округа «Латвия» Ото Дрекслера, призывала латышей отдать все силы в борьбе с «жидо-коммунизмом», с «англо-американскими плутократами» и т. п.
Основные направления политики нацистского руководства в отношении религии и Церкви на оккупированных восточных территориях достаточно об-стоятельно рассмотрены историографией5. В самых общих чертах они своди-лись: к  использованию Церкви в пропагандистских целях; к раздроблению Церквей по национальному и территориальному признакам; к запрещению ка-кого-либо содействия религиозной деятельности со стороны немецкой админи-страции, которая должна была осуществлять самый жесткий  контроль над все-ми церковными организациями; к запрещению религиозным организациям за-ниматься политической деятельностью. При этом нужно  учитывать, что на  церковную политику нацистского руководства влияла ситуация на фронте, идеологический и пропагандистский факторы, уровень стабильности положения немецкой администрации на оккупированных территориях. Кроме того, нацис-тов заставляли вносить определенные коррективы в церковную политику и дей-ствия по нормализации отношений с Церковью, предпринимаемые  руково-дством СССР 6. Представляется интересным проследить, как политика нацист-ской Германии в отношении религии и Церкви отражалась на страницах веду-щей латышской газеты периода немецкой оккупации.
Прежде всего, следует отметить, что использование религиозной темати-ки в материалах, публикуемых в «Tēviji», всегда носило волнообразный харак-тер. Были периоды усиленного внимания к этой тематике (июль-август 1941 го-да, июнь-июль, октябрь 1942 года, сентябрь-октябрь 1943 года, январь, апрель-май 1944 года), однако в промежутках между ними информация о религии и Церкви появлялась только эпизодически и могла ограничиваться регулярно публикуемым на последней странице субботнего номера газеты расписания субботних и воскресных богослужений в церквях Риги (с октября 1944 года, с переезда редакции в Лиепаю – в церквях Лиепаи, однако только в ев.-лютеранских и баптистских, то есть в тех, где служба шла на латышском языке). Интересно отметить, что это расписание, как правило, публиковалось рядом со спортивными новостям, программой передач Рижского радио и киноафишей. Расписание знакомило читателей газеты с графиком богослужений только в ев.-лютеранских,  католических, православных, иногда – и в баптистских храмах. Что касается православных богослужений, то назывались только те храмы, в ко-торых служба совершалась на латышском языке (2 из 14 православных храмов Риги). «Tēvija» никогда не сообщала о службах в храме Рижской Гребенщиков-ской старообрядческой общине.
Редакционная статья первого номера «Tēviji» за 1941 год обращается со словами благодарности к армии «Великой Германии» 7, переполненных религи-озной лексикой: «Мы весь этот год, полный мучений, взывали к Господу, чтобы Европа услышала о наших муках, о наших страданиях... Слава Богу, Европа ус-лышала наши мольбы. Весь год мы жадно ловили любую, самую незначитель-ную весточку о том, что Европа начала священный крестовый поход против са-мой ужасной беды человечества – против московских большевиков... Пусть снова вернется Божия благодать на эти земли и снова на них процветает трудо-любие и любовь к Отчизне». Сравнительно скоро подобного рода лексика исче-зает со страниц газеты, чтобы вновь воскреснуть в заключительный период войны, когда «Tēvija» выходила на территории «Курляндского котла». Однако спекуляция на религиозных чувствах населения широко применялась и в даль-нейшем. Так, в июне 1942 года «Tēvija» в своей редакционной статье «Немецкая толерантность на Востоке» объявила о том, что Германия принесла народам Со-ветского Союза свободу религии и Церкви: «... Только вмешательство извне смогло открыть народам Советского Союза дорогу к религиозной жизни... Та-кую толерантность к другим народам и их особенностям смог продемонстриро-вать только немецкий народ в каждой оккупированной на Востоке области... Ре-лигиозной толерантностью германское правительство открывает возможность духовному развитию в будущем». Вместе с тем, весь пафос статьи сводился к какому-то новому распоряжению рейхскомиссара Лозе, которым «... жизнь церквей и религиозных общин поставлена на надежные рельсы, чтобы как в церкви, так и в общине народ мог удовлетворить свои цели». И только три дня спустя газета, наконец, опубликовала в пояснении к «немецкой толерантности» вышеупомянутое распоряжение рейхскомиссара. В соответствии с ним все су-ществующие религиозные организации в течение 3 месяцев должны были заре-гистрироваться у соответствующего генерал-комиссара; разрешение на созда-ние новой религиозной организации мог выдать только рейхскомиссар;  подоб-ные организации могли заниматься исключительно религиозной деятельностью и во главе их могли стоять только политически безупречные личности 8.
В 1941 году большинство материалов религиозной тематики было по-священо молебнам в благодарность освободителям от «ига большевизма»,  ре-прессиям во время коммунистического режима по отношению к латвийским священнослужителям, а также пострадавшим во время военных действий (разу-меется, от рук красноармейцев) храмам. Судя по всему, в начале выпуска газеты ее редакция никак не могла определиться, какой же именно религиозной кон-фессии отдают предпочтение новые хозяева Латвии. В июле-августе 1941 года «Тēvija» больше внимания уделяла Римско-католической Церкви, однако очень скоро редакции «Tēviji» стало ясно, что с католической Церковью можно не считаться, так как ее влияние в основном распространялось на территорию Лат-галии (Восточной Латвии), население которой, согласно плану «Ост», было без-надежно испорчено «славянским элементом», поэтому не принадлежало к арий-ской расе. Кроме того, католическое духовенство осенью 1941 года выступило против нацистской кампании по истреблению евреев. Широкий резонанс в Лат-вии получил арест и заключение в концлагерь директора Аглонской гимназии монсиньора Алоиза Брокса, который в своей проповеди, произнесенной в Аг-лонском костеле, открыто осудил уничтожение евреев9.
Видимо, внимание «Tēviji» к католической Церкви послужило одной из причин того, что в конце июля первый редактор газеты Артурс Кродерс был за-менен на Андрейса Рудзиса. И в одном из первых номеров, выпущенных под новой редакцией, появилась анонимная статья под названием «Освобожденная церковь». В этой статье в очередной раз читателю напоминалось о страданиях верующих в год коммунистического режима и о необходимости быть благодар-ными своим освободителям, однако эти описания заканчивались  неожиданным выводом: «Совершенно неправдоподобно, но находятся среди нас люди, кото-рые распускают слухи, что в Германии не признают церкви, что там нет рели-гии. Это сплетни врагов немцев и наших врагов. Так могут лгать только те, кто никогда даже не стоял рядом с церковью, кто о вопросах веры говорит в духе брошюр красных «профессоров». Не нужно искать доказательств, у кого есть глаза, тот пусть увидит, как каждое воскресенье проходят службы для немецких воинов, и эти мужи и юноши, находящиеся далеко от дома, живущие на линии фронта, тем не менее регулярно приходят в церковь. Тысячи, тысячи латышских и немецких солдат заполняют храмы, чтобы поблагодарить Вседержителя за ос-вобождение нас от ига. Эта благодарность никогда не иссякнет, каждое воскре-сенье будут приходить новые толпы молящихся»10. Осенью 1941 года информа-ция о деятельности католической Церкви полностью исчезает со страницах «Tēviji».
В отличие от католической Церкви, Латвийская евангелическо-лютеранская Церковь (ЛЕЛЦ) обслуживала «чистых» латышей, которые, со-гласно планам идеологов расовой теории, имели все признаки арийской расы. Поэтому немецкая администрация предполагала полностью подчинить ЛЕЛЦ себе и использовать ее в своих целях, тем более, что руководство ЛЕЛЦ само этого хотело. Веками существуя под патронатом прибалтийско-немецкого дво-рянства, в 1920-1930-х годах – правительства Латвийской Республики, ЛЕЛЦ нуждалось в новом патроне и старательно делала все, чтобы своими проявле-ниями лояльности к нацистскому режиму заслужить такого патрона в лице не-мецкой администрации или, в крайнем случае, в лице подчиненной этой адми-нистрации Генеральной Директории (латышскому самоуправлению).Уже с пер-вых дней нацистского режима ЛЕЛЦ вернулась к тем функциям, которыми она занималась в годы авторитарного режима Карлиса Ульманиса: к освящению знамен латышских полицейских батальонов «стражей порядка», к благослове-нию их (с 1943 года – и латышских легионеров SS) на борьбу с «жидо-коммунизмом», к участию во всех официальных празднествах и т. п.  В редак-ционной статье номера «Tēviji» от 30 октября 1941 года глава ЛЕЛЦ архиепи-скоп Теодорс Гринбергс поздравил лютеран Латвии с наступающим праздником Реформации: «Мы встречаем завтра свой праздник Реформации, мы встречаем его как праздник радости и благодарности, а также и как праздник испыта-ний...»11. В дальнейшем «Tēvija» регулярно сообщала обо всех богослужениях, проводимых архиепископом; печатала фрагменты из его проповедей и речей; публиковала информацию об ординации новых лютеранских пасторов; о пере-мещениях пасторов с одного прихода на другой; о ремонтных работах в люте-ранских церквях и других новостях в жизни приходов, причем восстановление храмов всегда подавалось как  заслуга нового режима; о лютеранских богослу-жениях в преддверии нового учебного года; о службах, проведенных пасторами на могилах жертв коммунистического террора и т.п.  Однако самому архиепи-скопу больше не позволялось при помощи газеты поздравлять  население Лат-вии с религиозными праздниками 12. В январе 1944 года «Tēvija» опубликовала письмо Гринбергса к генеральному комиссару Ото Дрекслеру, в котором архи-епископ высказал «свою точку зрения» о большевизме и в очередной раз выска-зал благодарность за то, что «латышскому народу предоставлены все возможно-сти свободной религиозной жизни»13. Наконец, еще раз, уже последний, архи-епископ Т. Гринбергс получил возможность обратиться к читателям «Tēviji» в январе 1945 года. Примечательно, что в этом обращении, присланном Грин-бергсом из Германии, куда он был эвакуирован осенью 1944 года, глава ЛЕЛЦ поздравил «милых курляндских соотечественников и соотечественниц» не с Рождеством, а с Новым Годом и пожелал им, чтобы новый год стал бы годом «святости и счастья для всего нашего народа, для нашей Церкви, для всех нас, находящихся на Родине или на чужбине»14.
Эпизодически ведущая латышская газета вспоминала о существовании на территории Латвии Православной Церкви, как правило, только в рамках кон-кретных пропагандистских акций. Впервые на страницах «Tēviji» информация о Православной Церкви прозвучала в номере газеты за 16 августа 1941 года. В этом материале говорилось о торжественном богослужении в рижском кафед-ральном Христорождественском соборе в честь отправки латвийских священ-ников во Псков в составе так называемой Псковской православной Духовной Миссии. Краткая информация об отправке Миссии была помещена также в но-мере за 18 августа. В номере за 2 сентября было опубликовано письмо о. Иакова Начиса о первых впечатлениях миссионеров от Пскова и населения города15. Этим коротким сообщением и ограничивается вся информация о деятельности Миссии, напечатанная на страницах «Tēviji».
Следующая заметка о Православной Церкви появилась 21 апреля 1942 года. В ней говорилось о праздничном богослужении в честь дня рождения Адольфа Гитлера, проведенном экзархом Латвии и Эстонии, митрополитом Ли-товским и Виленским Сергием (Воскресенским) в сослужении всех православ-ных священников Риги  в рижском кафедральном Христорождественском собо-ре. По словам автора статьи, после службы Сергий обратился к собравшимся с речью, в которой призвал христиан «...благодарить Господа за то, что Он создал такого гения, который освободил как вас самих, так и всю Европу от ужасной большевистской тирании... Великий Вождь и его армия вернули нам свободу. В церквях вновь можно совершать богослужения, не боясь слежки и репрессий. И за все это – благодарность только Вождю Германии. Ваша самая большая обя-занность состоит не только в молитве за Вождя Германии. Обязанность каждого человека – плодотворно участвовать в решении тех огромных дел, которые вершит сам Вождь»16. 30 июля 1942 года газета опубликовала резолюцию риж-ской конференции православных иерархов Латвии, Литвы и Эстонии с осужде-нием советского правительства и «разоблачением» июньского воззвания Ме-стоблюстителя патриаршего престола митрополита Московского и Коломенско-го Сергия (Страгородского), которое он, якобы, или вовсе не подписывал, или же сделал это под ужасным давлением, чтобы спасти духовенство на террито-рии СССР от полного уничтожения. Через два дня «Tēvija» сообщила о кончине епископа Мадонского Александра (Витолса). Краткое сообщение об этом траги-ческом событие было напечатано рядом с новостями спорта и распоряжением об ограничении продажи железнодорожных билетов17.
В октябре 1942 года газета напечатала заметку «Митрополит Сергий от-вечает Москве. Тяжелое обвинение большевизму». В ней экзарх Сергий (Вос-кресенский) вновь напомнил о всех репрессиях коммунистического режима против Православной Церкви и в очередной раз высказал свои сомнения в ав-торстве подписанного от лица Местоблюстителя Сергия (Страгородского) по-слания: «Думая о нем, у нас болит сердце, так как видим, что большевики заста-вили его публично отрицать свою внутреннюю убежденность. Зная его много лет, мы прекрасно понимаем, ценой каких ужасных моральных мук большевики выжали из него неправду». 2 декабря 1942 года «Tēvija» опубликовала материал о собрании псковского и новгородского православного духовенства, которое также усомнилось в авторстве подписанного митрополитом Сергием (Страго-родским) послания и «... выразило благодарность немецкому народу и армии за полученную свободу и за возрождение Церкви» 18.
10 апреля 1943 года в редакционной статье под заголовком «Еще один трюк» читателю вновь напомнили о бесправном положении Церкви в СССР: «Как? В Советском Союзе, в империи Сталина еще остались священники, свя-щенники высокого ранга, которые к стыду своему и своего сословия присылают поздравления Сталину? Остались священники, которые посылают поздравления тому, кто четверть века приказывал высмеивать, преследовать и безжалостно искоренять веру, кто святыни этих священников – их храмы, переоборудовал в музеи безбожников?... На свете еще есть священники, которые молят Господа, чтобы он благословил самого большого в истории злодея, на совести которого миллионы невинных человеческих жертв, в мире есть священники, которые просят благословения палачу?».
Следующий всплеск интереса «Tēviji» к Православной Церкви был при-урочен к знаменитой сентябрьской встрече Сталина с православными иерарха-ми. Интересно отметить, что о решении советского правительства разрешить Московскому Патриархату избрать Патриарха, «Tēvija» написала 2 сентября, то есть еще накануне встречи Сталина с иерархами. Уже в ответ на эту встречу 11 сентября была напечатана статья М. Зикманиса «Церковный маневр большеви-ков», в которой разоблачался «очередной обман Москвы». По мнению автора статьи, цель этого маневра, в котором Сталин выступил в роли защитника рели-гии, - успокоить общественное мнение в Англии и США, создать видимость то-го, что Советский Союз вступил в либеральную эру. 27 сентября газета опубли-ковала точку зрения митрополита Сергия (Вознесенского) о новой церковной политике в СССР. Судя по всему,  у Зикманиса и Сергия был один режиссер, так как митрополит почти дословно повторил слова первого о новом рекламном трюке советского правительства, предназначенном для западных союзников СССР. Кроме того, Сергий добавил, что ослабление репрессий против Церкви - это только временная мера, вызванная тяжелым положением большевизма, ко-торая неизбежно перерастет в новую волну гонений на Церковь19. На образова-ние 8 октября 1943 года Совета по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме СССР «Tēvija» откликнулась редакционной статьей «Опиум для народа», опубликованной в номере за 13 октября.
Как известно, немецкой администрации не удалось заставить экзарха Сергия выступить с публичным заявлением о недействительности избрания Патриархом Московским и всея Руси Сергия (Страгородского). Поэтому «Tēvija» была вынуждена ограничиться двумя статьями о поездке Патриарха Сергия на Ближний Восток, в которых новый титул Сергия  брался в кавычки с эпитетом «сталинский»20.
Наконец, последний раз газета «Tēvija» уделила внимание Православной Церкви в апреле-мае 1944 года. 8 апреля газета опубликовала заявление Синода епископов Прибалтийского экзархата с очередным разоблачением политики Со-ветского правительства по отношению к религии и Церкви и с призывом к пра-вославному русскому населению  встать в ряды борцов «за новую, свободную и счастливую Россию». На 2-й странице номера «Tēviji» за 2 мая было опублико-вано сообщение об убийстве митрополита Литовского и Виленского Сергия (Страгородского); в следующих номерах газеты – соболезнования Православ-ной Церкви в связи со злодейским убийством экзарха Сергия, полученные от генерал-комиссара О. Дрекслера и рейхскомиссара Х. Лозе; на 1-й странице но-мера за 5 мая – репортаж об отпевании и погребении митрополита, которому «Москва» за его апрельский манифест, «...показавший всему мира не загрими-рованное лицо большевизма, ответила десятью пулями на обочине шоссе» 21.
Особый интерес представляют ряд публикаций «Tēviji», призванных способствовать дехристианизации латышского населения.  К этой кампании бы-ли подключены ведущие латышские философы и этнографы. Практически в ка-ждом своем номере за 1941 год  «Tēvijа» знакомила читателя с постулатами на-цистской расовой теории. В одном из  первых номеров газеты была напечатана редакционная статья под названием «Духовное возрождение». В этой статье чи-тателю объяснялось, что духовное возрождение латышей придет через национал - социалистическое мировоззрение, опирающееся на расовую теорию. В редак-ционной статье одного из сентябрьских номеров газеты пояснялось отношение арийцев к религии: «Показательно, что со своим Богом древние арийцы говори-ли больше всего не в церкви и в других торжественных местах, а по дороге на работу, вставая с утра и засыпая вечером». В номере, посвященном Рождеству, «Tēvija» в своей редакционной статье поздравила читателей с праздником, но на следующей странице рассказала, как свои праздники отмечали древние латыши «в соответствии со своей древнейшей солнечной религией». В дальнейшем композиционное построение номеров газеты, посвященных религиозным праздникам, изменилось: на 1-й странице редакция поздравляла верующих с праздником, а на 5-й или 6-й странице того же номера этнограф или философ объяснял, что данный праздник пришел из язычества и эквивалентен соответст-вующему языческому празднику. В одном из своих февральских номеров «Tēvija» пояснила также, чем же в своих религиозных воззрениях ариец отлича-ется от не арийца: «Ариец видит в Боге и божествах существ, которые желают ему добра. Таковыми являются латышские боги Диевиньш, Лайма, многие бо-жества земледелия и скотоводства. И отношение современного арийца к хри-стианскому Богу отличается от неарийского:  в восприятии арийца, Бог – это отец, к которому ариец испытывает благоговение и благодарность; в воспри-ятии не арийца, Бог – это не отец, а господин, образ которого внушает страх» 22.
В марте 1942 года на страницах «Tēviji» лютеранский пастор Висвалдис Сандерс начал полемику по вопросу «Интеллигенция и религия». По его мне-нию, интеллигентный человек может солидаризироваться с точкой зрения той или иной религиозной конфессии. Однако существуют такие интеллигентные люди, которые не признают Ветхий Завет и церковные догмы. С конфессио-нальной точки зрения, их можно рассматривать неверующими людьми, однако, считает Сандерс, они таковыми фактически не являются, так как у них своя ве-ра, свои убеждения, своя религия. На страницах другого номера газеты был раз-вит лишь один из вопросов, затронутых  пастором Сандерсом – о Ветхом Заве-те. В анонимной статье под названием «Нужен ли нам Ветхий Завет?» говори-лось о том, что защитники Ветхого Завета утверждают, что если отвергнуть Ветхий Завет, то пропадет основа Нового Завета. Автор категорически с этим не согласен, так как считает, что Ветхий Завет был основой только для еврейских христиан, но не был таковой для всех остальных народов 23.
На страницах «Tēviji» часто печатались статьи отца Висвалдиса Сандер-са  - доктора теологии, приват-доцента Теологического факультета Латвийского Университета Яниса Сандерса. В октябре 1942 года газета опубликовала его статью по заголовком «Памяти величайших реформаторов», в которой Сандерс, отдавая должное заслугам Мартина Лютера, утверждал, что самым значитель-ным, великим реформатором был римский теолог-дуалист Маркион (II век), ко-торый отвергал еврейские Писания. Поэтому Лютера можно рассматривать в качестве прямого продолжателя реформации Маркиона, так как Лютер также выступил против иудейства в христианстве и считал Ветхий Завет еврейской книгой. В рождественские праздники 1942 года Я. Сандерс объяснил читателям газеты, что предки латышей, «как и другие арийские народы, отмечали Рожде-ство задолго до Христа, как праздник возвращения солнца... Только в 4 веке в Риме начали отмечать Рождество Христово, заменив им празднование рождения Бога Солнца. Почему это произошло? Это можно объяснить обычной тактикой католиков, которые вместо древнего народного праздника ставили праздник памяти христианского святого, чтобы искоренить поклонение «языческим» (это слово в статье протестантского теолога взято в кавычки – А.Г.) идолам». Через год, на Рождество 1943 года, Я. Сандерс еще раз напомнил читателям «Tēviji», что Рождество Христово заменило собой языческий праздник, и объяснил, что традиция наряжать на Рождество елку впервые появилась в 16 веке на юго-западе Германии, откуда распространилась по всему миру, а в 19 веке пришла и на территорию Латвии 24.
«Tēvija» регулярно печатала статьи латышских этнографов (О. Лидекс, Б. Сенкевича, Х. Силая и др.), которые знакомили читателя с мифологией балтов, с древними латышскими традициями, то есть, с язычеством. Местами в редакци-онных материалах просматриваются синкретические мотивы. Так, например, Павилс Кланс (псевдоним редактора Паулса Ковалевскиса), сокрушаясь по по-воду наступления Красной армии, редакционную статью «Tēviji» за 13 июля 1944 года закончил такой молитвой: «Господи, на чьей стороне справедливость? Не на их, нет! На нашей!... Господи, будь с нами! Лайма, веди нас; Мара, благо-слови нас!» 25.
Таким образом, пропагандистская работа, проводимая в 1941-1945 годах латышской газетой «Tēvija», полностью укладывается в рамки основных на-правлений политики нацистской Германии в отношении религии и Церкви на оккупированных территориях. На страницах этой газеты, с одной стороны, в противовес атеистической направленности коммунистического режима декла-рировалось толерантное отношение немецких оккупационных властей к рели-гиозным чувствам населения и к Церкви; с другой – публиковались материалы, которые должны были способствовать постепенной дехристианизации латыш-ского народа.

ПРИМЕЧАНИЯ

1Так «Tēviju» позиционировали сами издатели.
2 RSHA IV pārvaldes (gestapo) priekšnieka H. Millera ziņojums// Latvijas suverenitātes ideja likteņgriežos: Vācu okupācijas laikā dokumenti, 1941-1945. Rīga.1990.- 36.- 40.lpp.
3 Latviešu periodika. IV.sējums.:1940-1945. Sast. Ē. Flīgere. Atb. red. J. Paeglis. Rīga: Latvijas Akadēmiska bibliotēka. 1995.- 125.-127.lpp.
4 Зеллис К., Олехнович Д. Карикатура в газете «Tēvija» 1941-1945 г. г.: некото-рые вопросы источниковедческой критики// Daugavpils Universitātes humanitāro zinātņu vēstnesis. 2005. №7.- С.79-80.
5 Васильева О.Ю. Русская Православная Церковь в политике советского госу-дарства в 1943-1948 гг. Москва.1999; Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь (Нацистская политика в отношении Православной Церк-ви и религиозное возрождение на оккупированной территории СССР). Моск-ва.2002; Голиков А., свящ., Фомин С. Кровью убеленные. Мученики и исповед-ники Северо-Запада России и Прибалтики (1940-1955). Москва.1999; Одинцов М. И. Религиозные организации в СССР накануне и в годы Великой Отечест-венной войны 1941-1945 гг. Москва.1995; Корнилов А.А. Преображение России. О православном возрождении на оккупированных территориях СССР (1941-1944).Новгород.2000; Никитин А.К. Нацистский режим и русская православная община в Германии (1933-1945). Москва.1998 и др.
6 Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь (Нацистская политика в отношении Православной Церкви и религиозное возрождение на ок-купированной территории СССР). Москва.2002.- С.151.
7 Следует отметить, что слово «Германия» на страницах «Tēviji» всегда сопро-вождалось прилагательным «Великая», Адольф Гитлер назывался «Вождем», а все немецкие фамилии писались в немецкой транскрипции.
8 Tēvija.1942.g. №144, 146.
9 Cakuls J. Totalitārā režīma gūstā// Latvijas Katoļu Baznīcas vēstures materiāli. 20.gadsimts.Viļāni.2001.-229.lpp.; Ezergailis A. Holokausts// Okupācijas varu nodarīti postījumi Latvijā 1940.-1990.Stokholma.2000.-210.- 212.lpp.
10 «Atbrīvotā baznīca»// Tēvija.1941.g.№32.
11  Tеodors Grīnbergs. Reformācijas svētkos// Tēvija.1941.g.№105.
12 Поздравления верующих с основными религиозными праздниками – Рожде-ством и Пасхой «Tēvija» публиковала  в форме анонимных редакционных ста-тей.
13«Cīņa pret mūsu tēvzemes un Eiropas bojā eju» // Tēvija.1944.g.№10.
14 Arh. T. Grinbergs. Mīļie Kurzemes tautieši un tautietes// Tēvija. 1945.g.№5.
15 Tēvija.1941.g.№41; №43; №55.
16 «Pateicības dievkalpojums»// Tēvija. 1942.g.№91.
17 «Pareizticīgo bīskapu rezolūcija. Pateicības telegramma Lielvācijas Vadonim»// Tēvija.1942.g.№173; «Мiris Madonas bīskaps Aleksandrs» // Tēvija. 1942.№175.
18Tēvija.1942.g.№233; «Кrievu pareizticīgas baznīcas pateicība»// Tēvija. 1942.g.№280.
19  Red. raksts. Bez ilūzijām // Tēvija. 1943.g.№205; Zikmanis M.Boļševiku baznīcas manevrs// Tēvija.1943.g.№213; «Metropolīts Sergijs par Staļina jauno baznīcas politiku»// Tēvija. 1943.g.№226.
20 «Staļina «patriarhs» apceļo Tuvos Austrumos»// Tēvija.1943.g.№260; «Staļina «patriarhs» ceļo» // Tēvija.1943.g.№276.
21 «Nogalināts metropolīts ekzarhs Sergijs»// Tēvija. 1944.g.№102; «Ģenerālkomisāra līdzjūtība pareizticīgo baznīcai» // Tēvija.1944.g.№103; «Reihskomisāra līdzjūtība»// Tēvija.1944.g.№104; «Metropolīts Sergijs ar asinīm apliecinājis savu vārdu patiesību»// Tēvija.1944.g.№105.
22 Tēvija. 1941.g. №7; Maldonis H. Āriska cilvēka garīgā seja// Tēvija. 1941.g.№59; Burtnieks A. Saules cilts// Tēvija.1941.g.№150; Šīlde Ā. Āriska apziņa// Tēvija. 1942.g. №35.
23 «Inteliģence un reliģija»// Tēvija.1942.g.№50; «Vai Vecā Derība mums vajadzīga?»// Tēvija. 1944.g.№63.
24 Dr. J. Sanders. Divu lielāko reformatoru piemiņai// Tēvija.1942.g. №253; Dr. J. Sanders. Ziemsvētki un Kristus piedzimšana// Tēvija. 1942.g. №298; Dr. J. Sanders. Kāda nozīme eglei Ziemsvētkos// Tēvija. 1943.g. №301.
25 Pavīls Klāns. Latvieši// Tēvija. 1944.g. №178.